Степан Зотов - Империум Человека

Я помню. Уж я-то помню. Мне не врали о трудностях. Я был из бедной семьи, моего отца давным-давно убили в эпоху приватизации: слишком несговорчивым он главным инженером был. Мне приходилось тяжело работать и тяжело жить с самых малых лет, но я радовался жизни. В жизни может быть столько всего интересного! Сломанная радиола была для меня капитанским мостиком межзвездного крейсера, и я даже как-то ухитрился заставить ее работать, и даже использовать в качестве рации. Мне было просто интересно, что получится, и в процессе этой сборки я впервые сумел вдохновить и подчинить себе ватагу наших дворовых ребят. В итоге заработало, и хоть проку никакого, но это сделало меня местным предводителем всего сопливого и ободранного дворянства. К сему стремились многие мальчишки, которые и посильнее, и понаглее меня, но я всего лишь хотел мостик космического корабля из своей старой радиолы, чтобы играть, и чтобы было интересно. И еще эти шалости на закрытых частотах привлекли кое-чье внимание, и так я стал прогением в особой и до поры секретной школе.

Я помню, уж я-то помню. Я привык в свои детские годы и к трудностям, и к работе, но в школе прогениев эти нагрузки несравнимы. Впрочем, ты волен уходить до пятого курса. После пятого курса уйти из школы просто так нельзя, и всю жизнь ты проживешь на особом контроле у службы безопасности, пораженный в праве уезжать за пределы города без согласования и занимать руководящие должности. После десятого курса знания и умения прогения уже слишком выделяют его из массы обычных людей, и провалившиеся или сдавшиеся прогении больше не могут покидать стены школ-монастырей: они могут быть опасны. Мы учились в строгой дисциплине, мы учились подчинять себе людей, поодиночке и группами, мы учились распознавать добро и зло, и самые передовые философские системы принимались и изучались прежде всего прогениями: они умели распознавать ростки хаоса и вовремя удалять их.

Я помню. Уж я-то помню. Не только одобренные поисковыми и приемными комиссиями ребята могли стать прогениями, это могли сделать и дети богатых влиятельных фамилий, но уже за деньги. За очень большие деньги. И, кстати, большинство из них уходили до пятого курса: школа прогениев и последующее служение Империуму в дисциплине и скромности не очень привлекали их. Немногие, правда, оставались, и не отставали от остальных в своем рвении.

Я помню, уж я-то помню. Долгих пятнадцать лет обучения сделали из нас настоящую элиту. Настоящую, без кавычек. Преподаватели наблюдали за нами и рекомендовали нам путь, который подходит каждому их нас. Кому-то дорога руководить заводом или концерном, кому-то возглавить научные направления, кто-то станет законотворцем, иной примером, проповедями и фильмами понесет знания, идеи и добродетели дружбы и Империума народам и цивилизациям, иной встанет на стезю политика, а кто-то будет из тени нести возмездие слугам раздора и хаоса. Я уж давно выбрал свой путь, и наставники лишь подчеркнули правильность моего вектора: я технопровидец-механикус. И в городе моем, из которого я взят был в школу прогениев, в советскую эру технологий развито было станкостроение, но ныне лишь бесконечные супермаркеты и развлекательные центры кишат в ангарах, чьи стены помнят холодную и незаметную обывателям мощь произведенных программируемых станков. Уж нет ни мощностей, ни кадров, частью разогнанных, а частью спитых, упорных самых временами убитых как мой отец. Но драгоценные схемы стандартных шаблонных конструкций и технологические регламенты для производства уцелели, и мной изучены в полнейшем совершенстве. Свой путь я выбрал, и в городе моем станкостроенье будет жить, и электронный дух машин, ведущий действия благочестивых механизмов, возродится и снова как в былые времена послужит добрым людям.

Я помню. Уж я-то помню. Каков же был переполох три года назад, когда первый выпуск прогениев был готов занять свои места, а проект был рассекречен и объявлен всему народу… Конечно, слухи и разговоры ходили и до этого в народе, но чтобы так — сие был знатный поворот. Дискуссий горячих много утекло с тех пор, а некие не утихают и поныне, и было от чего: элита прежняя и в страшном сне представить не могла, что право править их оспорено быть может. Мы, прогении, мы за собой сие право считаем неоспоримым: мы для того и были подготовлены. Это наша судьба — править, вершить, служить и защищать. И мы, и врожденно, и по подготовке, людей обычных превосходим многократно. Кому же как не лучшим править? Как профильный электрик починит трансформатор вернее, и лучше, и ловчее непрофессионала, так профильный и специально обученный управлению прогений вельми превосходит в умении, и главное, в желаниях и намерениях иного человека. Не без исключений, но прогении учитывают опыт и реальные способности людей. Способный в среде прогениев и сам прогением сочтется. И мы готовы признавать и право собственности, и интересы прочих, и этих интересов баланс и гармонию блюсти — мы это изучали с детства, и знаем тонкости работы сей, нам не нужны долгие года проб и ошибок, чтоб горький опыт переродиться в мудрость успевал. Мы все это уж изучили досконально. И правим к благу общему, и лучше понимаем, что есть благо. Но некоторые в гордыне своей презрели благо остальных, и лишь бы удержать элитный статус свой, готовы были смутить народ и окунуть его в пучину братоубийственной войны. Но нас готовили и к этому, ибо процесс влияния может быть жесток, и нас учили убивать, а некоторых и очень хорошо учили. Истреби в бою тысячу противников и твои враги тебя возненавидят. Уничтожь миллион — и неприятели твои выстроятся в очередь за твоей головой. Но убей очень тайно, скрытно и осторожно десяток, скрывая свои действия под покровами неясности, неопределённости и безмолвия — и целые миры будут вопить от ужаса при одном упоминании о твоём имени… Теория сия на практике была проведена успешно, разящие из тьмы прогении свое мастерство сполна явили. За месяц от совершенно случайных несчастных случаев погибло несколько десятков людей. И совершенно случайно все они были членами влиятельных семей и кланов, намеревавшихся кровавый путь войны гражданской развязать. Противоречия исчезли, и компромисс был найден быстро. Мы путь гармонии и сил баланс блюсти завет давали, и право собственности оспаривать не станем до той поры, пока она благим делам послужит. Но если нет, прогении справедливость и благо мира целого поставят выше блага любой части оного, таково наше понимание добра. Мы и есть закон, хоть юридически мы пред законом равны, но прогении знают, где именно и как им позволено перешагнуть черту. Попавшись, по строгости по всей ответим, что для прогения гораздо глубже и сильней чем для прочих: где заключение для человека, прогению лишь готова казнь — таков уклад, чем выше сила, тем ответственность сильнее.