Борис Екимов - Глядя на солнце [сборник]

Мне тоже нравится Кисловодск. Там, лишь выйдешь на перрон из вагона, вдохнешь и сразу почуешь сладость чистого воздуха. Дышишь — не надышишься. Никаких вод целебных не надо.

Кисловодск мне нравится, но дорог он. И с каждым годом становится все дороже. А может, я становлюсь беднее. Но это уже иное.

Сосед мой ушел на пенсию. Я об этом не знал. И как всегда, по осени, встретив его после долгого лета, спросил:

— Когда на курорты?

— Не получится, — пожал он плечами. — На пенсию пошел. Ремонт… То да се. С деньгами подбились. Может, на тот год…

И вот уж который год он на заслуженном отдыхе и про «курорты» смолк. О бедности тут речи нет. И пенсию он получает «начальственную», не нашим чета, и, кроме пенсии, кое-что имеет.

В прежние времена, советские, «умел жить». Успел и в новые времена поработать, «приватизируя» да «акционируя». Так что хватит с лихвой и ему, и детям с внуками.

Но про «курорты» молчит. Бесплатные путевки закончились. А за свои, «кровные», не привык. И теперь уже не привыкнет.

Возле дома моего, как и повсюду, все продовольственные магазины — хлебный, молочный, овощной, гастрономы — одни за другим закрывались да закрывались. Потом, как всегда, ремонт. А вместо гастронома — банк объявляется или магазин итальянской мебели «Милано».

Так было и с «Хлебным». Закрыли его, а рядом поставили будку. Там хлебом торгуют. Спасибо и на этом. Но грозятся закрыть. Продавщицы знакомые, уже немолодые, жалуются: «До пенсии не дотянем…» А рядом с магазином да будкой недавно объявился наш губернатор, его новое гнездо. На третьем ли, на четвертом этажа, говорят, две квартиры объединили в одну. Живи на здоровье.

Губернаторша порой хлеб покупает в будке. Ей и решили пожаловаться продавщицы. Мол, помогите. Магазин наш забирают. Там полторы тысячи получали. А здесь, в будке, лишь тысячу. Один «проездной» триста рублей. Как жить?

Губернаторша, вздохнув, сообщила:

— Сейчас всем трудно. Меня уволили. Пятьдесят пять лет исполнилось. И все. Иди на пенсию. Хотя я могла бы работать. Теперь только на зарплату мужа и будем жить. Трудно…

Продавщицы губернаторшу выслушали; а мне потом, смеясь, сказали:

— Либо нам скинуться? Да хоть хлебом их обеспечить. А то захудают вовсе.

Прошел месяц-другой. Слышу новость: губернаторскую квартиру обворовали. Никакие замки не помогли, сигнализация тоже. Рассказывают, что когда милиция проводила так называемые «следственные действия», то пришлось врача вызывать. Губернаторша трижды падала в обморок. Начнут ее спрашивать: где и что лежало, висело и чего уже нет, она побледнеет и — в обморок. Несколько дорогих шуб, говорят, унесли, золотые украшения, и прочее, и прочее.

После этого случая возле губернаторского подъезда установили милицейскую будку с круглосуточным дежурством.

А будку хлебную убрали, вместе с продавщицами.

Конец сентября. Погода славная, теплая. Жара наконец-то спала, прошел дождь. Вечера тихие, спокойные. Дневная суета позади. В удобном полотняном кресле сижу вечерами на воле, провожая день. Вокруг зелень деревьев, еще не тронутых осенней желтизной, абрикосы, вишни, клубника, малина. Сколько на них было нынче плодов да ягод! «Поклюем как птички…» — призывал меня малый внук Митя. Вот и «клевали», с утра до ночи все долгое лето. Понемногу «клюем» и теперь — виноград, сливы, позднюю клубнику.

И цветы нынче славные, несмотря на жару. Особенно были хороши мальвы. Розовые, алые, бордовые, белые… Высокие, стройные, сразу в глаза бросаются. Кто ни зайдет, ахают: «Какие мальвы!.. Семена нам оставьте».

Мальвы отцвели. Но распустились поздние петуньи и осенние простые хризантемы-«сентябрички»; многоцветные «зорьки» полыхают. Особенно они хороши в свете вечернем. Аромат и цвет, тихое гуденье пчел, низкое уже солнце, теплые лучи его, желтый зрак. Сидишь и сидишь в тишине, тепле и покое. Скоро похолодает. А теперь так хорошо… Солнце такое доброе, светит и греет. Пахнут цветы. А из открытых дверей летней кухни — сладкий дынный дух. Дыни я привез с хуторской бахчи. Гостил там неделю. И теперь, порою вечерней, глядя на уходящее солнце, нежась в его тепле и свете, вспомнил старую лисицу, о которой рассказал Володя Буданов, давний знакомец, рыбак и немного охотник, с хутора Малоголубинского.

Мы с приятелем, у которого обычно гощу я, выбрались к вечеру на Дон. Переправились на луговой берег. Побродили там, поглядели. Искали грибы. А их и запаха нет. Сухое лето. Желудей на дубах, и тех мало. Пока бродили, стемнело. Сели в лодку, а тут Володя Буданов плывет. Он рыбачит ночами, внаплав: сеть «высыпет» и плывет потихоньку рядом с ней, километр-другой. Потом поднимает, выбирая улов. Пристроились к Володе и мы. Погода славная: большая луна поднялась, серебря тихие речные воды. От воды — тепло, и от берегов — тепло. От меловых круч доносится запах цветущего в эту пору «донского ладана» — иссопа. Им раньше в церкви «курили».