Борис Екимов - Осень в Задонье

— Где Яша? Либо в город погнал? Или подалее?

— Рыбачит… На той неделе так хорошо поймал. Нынче опять поехал. Любит это дело. Пускай… — с улыбкой говорит хозяйка. — Передых тоже нужен.

Рыбачат в поселке многие. Одни по нужде. Другие в дни воскресные, для забавы. Летом над водой посидеть, зимою по льду с буром побегать, погонять судака да окуня, свежим воздухом продышаться — славное дело. У кого время свободное есть. Народ торговый, особенно мужики, услышав Любины речи, лишь вздыхают. Попробуй вырваться. У Басакина иное.

— Поехал зайчиков погонять, — в зимнюю пору отвечает Любочка на чей-то вопрос. — Собачка заскучала, она — породистая, охотничья. Привозит зайцев. Сами едим и сыну — в город. Зайчатину если хорошо отмочить, нашпиговать, натереть…

Ловкости Любе не занимать: товар отпускает, деньги берет и успевает про зайчатину рассказать: чем шпиговать, натирать, как обжаривать и тушить.

— Любочка! — останавливают ее бабы-торговки из ларьков соседних. — Слюнки текут от зайчатины. И мужиков наших не сбивай. Охота, рыбалка… Они и так глядят, как бы куда увеяться. Кохаешь своего Яшеньку и кохай! Молчаком.

Люба посмеивалась.

— А как же… Хороших мужей надо беречь. Тем более Басакины — казаки. Может, завтра война, — хохочет она. — А Яша будет усталый…

Конечно же, охота да рыбалка для Якова — забава не частая. Главное дело — работа: лето ли, зима, снег ли, дождь, но в четыре утра подъем, осенью да зимой впотьмах, торопливый завтрак, погрузка товара. Поехали на базар, к палатке своей.

Палатка — хорошая, слава богу, каждый день разбирать да собирать не надо, но стены у теремка фанерные, на ночь товар не оставишь. Вот и приходится всякий день привозить, таскать да раскладывать тяжелые мешки, ящики. Это работа мужичья. Перетаскал, разложили, первые покупатели пошли. Летом полегче, а зимой — долгая темь, непогода и слякоть. Но жить надо. И кормиться людям надо. Слава богу, что рынок есть. Здесь цены пониже.

Но товар дешевый еще надо сыскать. Это забота хозяина. Перетаскал мешки, помог разложиться и покатил в город на оптовые рынки, на элеватор, на мельницы…

А к вечеру надо вернуться, чтобы забрать жену и товар с рынка.

К дому обычно прибивались впотьмах. Там — тоже дела. Двое детей. Спасибо, мама Рая выручала, у сына домовничая или забирая внуков к себе, кормила их да с уроками помогала.

Такая вот жизнь, торговая. Не год, не два, а больше десяти уже лет. Но слава богу, что хоть такая сложилась. С протянутой рукой не пошли: сами жили, детей поднимали. Сын уже в городе учится, на врача.

А что до трудностей, то кому нынче легко. Прежде в поселке работали заводы: авторемонтный, судостроительный, металлоконструкций. А еще — речной порт, грузовой и пассажирский, железнодорожная станция, немалый мясокомбинат, к нему со всей округи скотину везли да гнали, рыбозавод, молочный цех, да еще один — мясоколбасный, два лесхоза, два железобетонных завода, «Сельхозстрой», «Водстрой», мехколонна, «Сельхозтехника» да «Сельхозхимия», дорожные строители.

Нынче обо всем этом лишь память. Вот и живи как знаешь. В Москву да в Питер поезжай на стройки, в Сибирь на «вахты», в Дагестан на кирпичные заводы. Бросай семью, жену и детей, живи и кормись по-собачьи в какой-нибудь конуре. И много ли заработаешь? Обманут. Или вообще не вернешься. В охранники иди, в областной центр, в ту же Москву — тоже по «вахте», враскорячку. Живи: там и здесь. Тем, кто моложе, — в Чечню воевать.

Слава богу, Басакины сумели устроить свою жизнь на месте, в поселке. Спасибо отцу и матери, они помогли и теперь помогали. Особенно трудно было в первые годы. Все внове: цены, качество, «хороший» товар да «плохой» товар, дешево продать — себе в убыток, дороже просишь — покупатели мимо идут. Да еще и обругают: «Как не стыдно… Как не совестно… Обираете… Богатеете на наших слезах…» — такое случалось и сейчас.

Люба умела ответить и оправдаться. Яков в таких случаях лишь краснел да глазами моргал. Особенно перед своими, заводскими. Но понемногу ко всему привыкали. И торговцы, и покупатели. Понимая, что это — новая жизнь. А к прежнему нет возврата.

Но прежнюю жизнь тоже не выкинешь. Она хоть и прошла, но осталась в душе и порою, даже через долгое время, вспоминалась, теплила сердце, а иногда взрывалась горечью, болью. Так случилось и с Яковом. Но сначала с близким другом его, который на том же рынке торговал болтами, гайками, вентилями да кранами — малым железным да скобяным товаром. Они знались давно: по возрасту — ровни, по прежней заводской работе, по жизни — товарищи.