Татьяна Устинова - Свиданье с Богом у огня. Разговоры о жизни, любви и самом важном

Юра, хозяин прииска, замучился просто. Как помочь?.. Да и примет ли Император помощь?.. И все приисковые замучились тоже.

Тогда Юра сел в машину, поехал в Усть-Омчуг и привез оттуда Юту. Никаких не королевских кровей. Особенной красоты тоже никакой. Так, девочка и девочка.

Юта прибыла, осмотрелась, обежала территорию, в тайгу тоже сбегала, ненадолго. Потом зашла за загородку и обнаружила императорскую семью. Император как раз мыл детей после обеда. Прииск затаил дыхание. Выгонит или нет?.. Юта некоторое время наблюдала, потом решительно отстранила ошеломленного Императора от неподобающего занятия, перемыла детей, тому, самому резвому, наподдала по заднице, уложила всех спать, сама пристроилась рядом, но глаз не сомкнула. Через некоторое время разбудила, умыла, построила и повела к сопке, на разнотравье, витаминов поесть. Император следовал за ними издалека.

На прииске никто не работал, все ждали.

К вечеру Юта привела детей домой, воспоследовали процедуры укладывания и наподдавания по задницам, велела всем спать и сама улеглась. Настороженный Император устроился в некотором отдалении.

Утром, ледяным, хрустальным августовским колымским утром Юты в загородке не оказалось. Все наблюдали, у всех в это время нашлись неотложные дела как раз рядышком. «Не везет мужику», – со вздохом заметил кто-то из старателей. И тут прибежала запыхавшаяся Юта. Она бегала в тайгу за угощением для Императора. И когда она положила перед ним дохлую мышь, по-моему, он заплакал, несмотря на то, что Император.

Императорские наследники тоже претендовали на мышь, но отец их разогнал. Подарок предназначался только ему.

Про буддизм я знаю очень немногое, стыдно признаться. Знаю, что принц Гаутама был прекрасный человек, а все буддисты живут сегодняшним днем, не думая ни про какое завтра, и без будущего живется им легко. И еще знаю, что БГ – Борис Борисович Гребенщиков – буддист.

Вот, пожалуй, и все.

Должно быть, так и есть, живется им легко, но мне-то все время живется трудно! Так трудно, что и передать нельзя.

Вот, возьмем, к примеру, работу. Работать нужно много и хорошо, а у меня все время получается мало и плохо. С рукописями я опаздываю и ссорюсь из-за этого с редактором и издателем. Сюжеты я придумываю идиотские и ссорюсь из-за этого сама с собой. Никогда не понимаю, много работать – это сколько? Насколько много я должна работать и какова должна быть норма выработки? А как быть со временем, которое я трачу на дорогу до работы? Про московские пробки и борьбу с ними в последнее, а также предпоследнее время не написал и не сказал только самый бестолковый, а я-то, будучи толковой, говорила и писала много раз! Так вот, куда следует отнести время, которое я варварски, иезуитски, гадко убиваю в пробках? Оно засчитывается как работа или следует считать его отдыхом?

Что будет с моей работой завтра, когда книги перестанут читать в принципе? Что будет со мной, если у меня никогда-никогда больше не получится написать ни слова?

Продолжаем разговор, как говорил Карлсон. Возьмем семью.

В семье тоже все время проблемы разного рода. Женя уехал в командировку, но позабыл паспорт, а без паспорта в командировку не пускают. Нужно найти паспорт и доставить в аэропорт. Ночь. Дождь. Борьба с пробками. Старший сын Мишка поехал, но опоздал. Женю в самолет пустили по служебному удостоверению, но Мишка вернулся домой только в три часа утра, а я все это время его ждала.

Я просто сидела и ждала его, умоляя неизвестно кого, чтобы ничего не случилось, и давая себе обещания – я никогда, никогда больше не буду отпускать его одного, а стану ездить с ним. Я всегда, всегда буду проверять мужнины карманы перед отлетом в командировку, выходом на работу, отъездом в булочную. Я больше не стану полагаться на него в этом вопросе, я ведь знаю, что полагаться нельзя!

Тимофей на физкультуре полез на канат и грохнулся с него, и теперь у него синяк на спине и осознание собственной ни на что негодности в душе – над ним же все смеялись, когда он упал!.. И с этим нужно что-то делать – и с канатом, и с чувством, и я не знаю, что именно. Завтра я обязательно пойду с ним в спортзал и научу его лазать на канат, хотя сама не умею. Послезавтра я обязательно объясню ему, что не всегда и не все получается в жизни одинаково хорошо, бывает, что и вовсе плохо получается, и не нужно тратить на переживания душевные силы, по крайней мере, так много!..

Завтра и послезавтра я никуда с ним не иду, и ничему его не учу, и ни от чего не спасаю, и это значит, что я плохая мать.