Борис Житков - Очерки

Гривенник — что в нем интересного, в этом гривеннике? Кто его не видал? Всякий знает. На нем написано «10», с другой стороны советский герб, а сам он серебряный.

Вот уж и не верно. Не очень-то он серебряный. Такой же он серебряный, как и медный. Дайте гривенник ученому человеку — химику, он разберет его состав и скажет: тут половина серебра, а половина меди.

А потом легко сказать: написано. Возьмите-ка напишите на серебряном кружке «10 копеек», да не как-нибудь там нацарапайте, а чтобы выпукло вышло и ровненько. А если взяться герб выделывать, — тут уж черт ногу сломит: меленько, накручено, наворочено. Куда там!

Вот тебе и гривенник!

По всему Союзу ходят. Кажется, если б заставить кого-нибудь вырезать каждый гривенник, так он бы не дешевле как по три рубля за штуку взял. И так бы вышло, что один на другой не был бы похож. И каждый гривенник выглядел бы по-своему. Вот была бы история!

а всего десять копеек. И все они, как один. Только что бывают постарей и поновей. А если на старость внимания не обращать, так гривенники ничем не отличаются друг от друга. Как же это сделано? Давно ведь люди этим занимаются, было время научиться монеты делать. А в старое время монеты делали тяп-ляп, и сходило. Вот посмотрите:

Этому пятаку сто двадцать лет. Таких пятаков если на рубль набрать, то карман порвешь. Зато уж меди там…

А вот вам и серебряная монета — ей две тысячи лет.

Здесь уж совсем кой-как сделано: выпуклая голова — и то ладно. Зато уж тут серебро настоящее.

Ведь за кусок серебра можно и не глядя на рисунок дать хлеба хороший кусок. Так, может быть, и рисунка не надо?

Наделать кусков серебра, и, когда захотел купить что-нибудь, давай куски. Одного мало — бери два. Три, четыре бери! Купец знает серебру цену, отдаст товар.

Ну а вдруг одного куска мало, а двух кусков, пожалуй, и многовато будет? Что ж тут придется делать?

Оно и на самом деле так было. Так просто и платили кусками серебра, а коли целого куска много, рубили его. Получался уже рубленый кусок. Отсюда и пошло слово «рубль». Большие куски назывались «гривна», а полгривны — «полтина». Гривна была длинная, чтоб ее удобней было рубить, и ее при надобности, как колбасу, делили на куски. Но вот беда —

Я отрежу маленький кусочек, а вы отхватите полгривны — так что же: и то полтина и это тоже полтина? Выходит, что каждый раз надо взвешивать — в каком куске сколько серебра. Уж положили так: все гривны пусть будут одинаковые.

Ну а с полтиной как быть?

Наберется у лавочника разных кусков, как хламу какого. Вот надо сдачи дать — какой кусок взять? Остается одно: кидай на весы, сколько он потянет.

Эта поговорка осталась с тех пор, когда весили деньги. Возни было много, а обмана и того больше. Мало, что купец тебя на товаре обмерит, он тебя еще и на деньгах обвесит.

Установили наконец гривну не рубить зря, а только пополам — это будет полтина.

Полтину тоже пополам — это уж будет четвертак.

Конечно, обман! Я пойду, отрублю дома от гривны два куска — разве кто на базаре заметит, что они чуть-чуть меньше полтины? Вот я и без работы в прибыли.

Как же поймать, если кто пустился на обман? Взвесить! А я буду кричать на весь базар: «Ладно! Сам жулик! У тебя весы кривые, да и гири воровские!» Значит,

пусть он взвесит и нас разберет. Что же этому верному человеку делать? Сидеть целый день и народ мирить — полтины взвешивать? А может быть, уж вешаный кусок принесут другие люди — опять вешай? Нет! Так никакое торговое дело не может пойти.

Вот правда: пометить, какие куски верные, чтоб не носили по двадцать раз взвешивать. Но торговый народ и сам не плох, и другому в обиду не хочет даться. А вдруг от этих-то меченых полтин кто-нибудь догадается по кусочку отщербнуть… Гляди, и целая гривна серебра наберется. А ведь чуточку откусил — и не заметно вовсе.