Андрей Клепаков - Опекун

— Ну, — спросил я девочку, — будем колоть, или ты спокойно поедешь?

— Не хочу укол, — сказала она.

— Разумно, — согласился я. — Выбирай. Прокатишься на машине или проспишь всю дорогу.

Маша молчала. Подойдя, врач сказала:

— Держите девочку, я ей в руку колоть буду. Только крепче держите, она у нас бойкая.

— Ну? — спросил я. — Колем или пристегиваемся?

— А по правилам нельзя ребенка на переднем сиденье возить, — уходя от ответа, сказала Маша.

— А мне плевать. Я люблю всякие правила нарушать, — заявил я, жестом предупредив врачиху, чтобы чуть подождала. — Ты ведь тоже любишь? Нарушать правила? — спросил я.

Девочка молчала.

— Ну, значит, будем нарушать вместе, — и я взялся за ремень безопасности.

Маша дала себя пристегнуть. Я заблокировал стеклоподъемник.

— Спасибо, — улыбнулся врачу, — вроде мы договорились.

— Может, ее лучше назад посадить, — предложила врач.

— Сзади мне будет труднее ее контролировать. Еще удавку на шею накинет, — засмеялся я.

Доктор покачала головой.

— Удачи, — сказала она. — Телефон мой у вас записан, звоните, если что.

Я еще раз поблагодарил врача, улыбнулся инспекторше и завел машину.

Прокатиться не удалось. Пробки. Тачка еле ползла. Мы заскучали. Оба.

— Мне надо в туалет, — торжественно объявила Маша.

— Пять минут терпишь? — абстрактно поинтересовался я, прекрасно зная ответ.

— Нет, — радостно прозвучало. — Я сейчас описаюсь.

— Хорошо, — кивнул я, останавливаясь во втором ряду и включая аварийку. Сзади засигналили. Я вышел из машины, злорадно ухмыльнулся и показал средний палец вставшему за мной «Фольксвагену». Водитель зашевелил губами и включил поворотник. Как говорится: «Слов не слышно, но по губам видно — оскорбляет». Обойдя тачку и вынув из нее девочку, я сказал:

— У тебя два варианта: или ты писаешь прямо здесь, на газоне, под деревом, или мы идем к метро. Видишь голубые кабинки? Это туалеты. И ты писаешь там.

— Мне нужен нормальный туалет, в торговом центре.

— До торгового центра полчаса тащиться. Ты не доедешь, точно описаешься.

— Не описаюсь.

— Думаешь, оттуда легче сбежать? Как в кино? — Я достал телефон и включил «Навигатор». — Вот она — ты, — сунул смартфон девочке в нос. — Ты сбегаешь, я звоню в полицию. Тебя ловят с собаками. Знаешь, какие теперь у ментов собаки умные? Они смотрят на экран и бегут за движущейся точкой. У них на специальном ошейнике перед мордой устройство закреплено. А когда собаки тебя догоняют, они очень больно кусают за попку. Гораздо больней, чем укол. Зубы-то у них — милицейские.

Маша молчала. Я опустился перед ней на корточки:

— Я могу тебе что-нибудь купить, о чем ты мечтала? Барби, например, или домик для Барби? Или Барби с домиком?

— Шестой айфон, — ответила девочка и с интересом посмотрела на меня. Вот оно — поколение некст! Дети индиго. Я думал секунду.

— Знаешь, — сказал я, — шестой тебе будет неудобно держать. Он очень большой, давай купим пятый. Или пятый «S»?

— Ты врешь, — недоверчиво проговорила Маша.

Я кивнул.

— Я вру часто, почти всегда. Но не сейчас. Поедем, купим.

— Правда? — в потухших глазах девочки что-то зажглось.

— Садись в машину. Если описаешься — не купим.

До торгового центра было две остановки на метро. Мы ехали двадцать пять минут. Еще пять я крутился по стоянке, искал место.

Про туалет Маша больше не вспоминала.

Когда мы снова сели в тачку, девочка не отрываясь смотрела в айфон и самозабвенно нажимала кнопки. Я самодовольно улыбался.

— Привет, — сказала она кому-то в телефон. — Ага, я. Это мой новый номер. Запомни. У тебя какой скайп? Сейчас наберу. Жди. Хочу картинку показать. Не, пятый.

— Класс. Я-то думал, она в шарики играет, а она в скайпе зарегистрировалась, — покачал головой я.

Маша подняла айфон, взяла панораму, вид из окна, мой вид, и снова поднесла телефон к уху.

— М-да, с «Навигатором» я, пожалуй, пролетел.

— В мерседесе. Не, не папа, дядя. Ну, пока, позвоню еще.

— Это не «Мерседес», — сказал я, взглянув на девочку. Она сидела, сжав бедный айфон так, что у нее побелели костяшки пальцев. Ее глаза были полны слез.

Я отвернулся, делая вид, что ничего не заметил, и подумал, — какие, однако, страсти в девять-то лет.

— На обед пиццу будешь? — спросил я.

— Пиццу? — девочка задумалась. — Не знаю, буду, наверное.

— Ты, что пиццы никогда не ела?

— Не-а, — беззаботно ответила Маша.

Я позвонил в «Папа Джонс», заказал большую, морскую на тонком тесте. До дома оставалось уже недалеко, и, несмотря на пробки, были все шансы приехать раньше, чем ее привезут.