Дмитрий Меренков - Командировка в этот мир

Вот бегут в степь оба пулеметчика-высокий, худой и маленький, толстый. Им показалось, что сбили самолет. Вот самолет, сбросив перебитый тросик, делает вираж с набором высоты. Вот хохочет артиллерийская братва.

Все это было свежо в памяти: внезапное «облегчение» самолета; крик стрелка «сбили»; экстренный сброс буксирного тросика и двухнедельное ожидание изготовления нового троса.

Ночью подвесили САБы и рано утром майор взял курс на полигон Балхаш. Встречая бомбер всходило солнце, под крыльями плыла безразмерная казахская степь, но радовать внеочередной вылет не мог из — за боевого, без всяких дураков, задания. Пилот не мог избавиться от чувства, что летит на «расстрел». Не любили летчики таскать мишени для зенитчиков, опасались превратиться в мишень сами. Такое бывало, и были сбитые. «Дружественный огонь», знаете ли. 18+. Вылеты засчитывались боевыми (солдатская молва).

Опытный штурман дал отмашку и машина улеглась на боевой курс. Открылись бомболюки. Нажата кнопка и бомба вывалилась на свет божий. Сработал вытяжной парашют, закрутился пропеллер- «ветрянка», ставящая бомбу на боевой взвод, сработала химия и- в небе зажглась «сверхновая». Звезда медленно опускалась на парашюте, наполняя пространство СВЕТОМ. Только не нужным оказался СВЕТ.

Полетели к нему с Земли снаряды, этот свет погасить.

И обиделись САБы в бомболюке за понапрасну сгорающую для людей свою товарку и затеяли «бузу». А как иначе объяснить мгновенное повышение температуры в бомбовом отсеке, каковое, без всяких градусников, ощутил экипаж.

Летчику ничего не оставалось как рвануть «Сидор» — рычаг общего сброса содержимого бомболюка (так этот тумблер называли летчики ВОВ) Избавившись от смертельной опасности пилот лег (в переносном смысле) на курс к родному аэродрому. 18+. Если бы на «двадцать восьмом» были «черные ящики» они записали бы широкий спектр эмоций, выраженных командирским и матерным языками (иногда они разнятся).

На полигон проблемы летели вместе с бомбами. Пока события ярко « разгорались» на борту, ИЛ 28-й успел вновь лечь на боевой курс и сброс пришелся на позиции зенитчиков. Все, кто не стрелял, увидели боевой разворот и бегство самолета с набором высоты. Затем увидели черные точки отделившихся бомб и заорали.

Самым массовым был крик: Ложись! А ведь горизонтальное положение только увеличивало площадь поражения. Но кто об этом думал? Все попадали одновременно с теми бомбами, которые не захотели спускаться на парашютах.

Дмитрий всего кошмара не видел. Стреляли другие батареи, а он возился с ремонтом РПК (Радио Приборного Комплекса) внутри этого комплекса-будки на колесах УРАЛа 375. Затрещал телефон ТА-43 внутри батарейной связи, трубка голосом командира огневого взвода Серика (казах-двухгодичник) заорала:

— Димка, ты горишь!

Телефонный аппарат ТА 43 (образца 1943г.)

Реакция была соответствующей-комбат рявкнул расчету РПК: Все-вон! И прыгнул к двери, распахнул ее. Прямо перед дверью, метрах в десяти, вздымалось необычное пламя высотой метра три. Оно напрочь загораживало вид на батарею, поэтому там подумали, что РПК горит.

Выскочив наружу, все уставились в небо, не заморачиваясь гудящим рядом огнем. Важно предвидеть опасность грядущую, а не пришедшую, плавно текущую.

Там все еще было на что посмотреть: пять или шесть бомб плыли на своих парашютах, парадируя свет тусклого осеннего солнышка. А какая то железяка с ужасающей быстротой неслась прямо на огневые. Тут уже комбат заорал: Ложись! 18+. Потом шутили- от его крика легли все женщины в радиусе 100 (ста) километров.

Железяка грохнулась между пушек. Оказалась полушарием от бомбы. В интегральном исчислении-суммарный ущерб от происшествия был ничтожен по сравнению с Полезностью. Люди простые говорят:

— Все обошлось! Те, кто с фантазией, утверждают:

— Повезло!

Реально достигнутый результат —общее благо. Ведь каждый орал —ЛОЖИСЬ не себе, а желая спасти других. Причем спасти хороших и разных, даже плохих. Было светло и не было искушений (для них не было времени), Может по этому поле тенденций НВ вошло в резонанс с людскими намерениями Полезности и отвело несчастья.

Летчик доложил по радио о ЧП на борту и аварийном сбросе бомб. Руководитель полетов из доклада понял только, что у ИЛ 28 кончились бомбы и пригласил в Астрахань на загрузку. Пилот решил, что над ним издеваются и они разругались. Хотя единения тут никакого не было, сел «двадцать восьмой» благополучно.