Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

– Ты только посмотри, какие лазеры, Джек! – сказал я, когда пришла медсестра, чтобы взять у Джека кровь.

Сегодня Джеку предстояла первая инфузия, и вся палата была заполнена оборудованием: какими-то белыми инструментами и аппаратами, напоминавшими космические пушки. Но Джек не обращал на них ни малейшего внимания. Он сидел на кровати, опустив голову.

– Папа?

– Что такое?

– Мне будут давать лекарство?

– Видишь ли, – неуверенно начал я, – это совсем другое лекарство. И тебе от него станет лучше.

Джек ничего не ответил. Он явно мне не поверил.

Едва я включил какой-то ролик на айпаде, чтобы показать его Джеку, как в палату вошел Сладковский. С передвижного столика он взял бутылек с таблетками, вытряхнул одну в пластмассовую чашечку и сказал:

– Я хотел бы дать Джеку легкое успокоительное, но только с вашего разрешения, конечно же. Благодаря этому лекарству пациенты чувствуют себя во время процедуры более расслабленно. Вы не против? Действует почти моментально.

– Да, конечно, – согласился я.

– Вот и славно. Джек, выпей, пожалуйста, эту таблеточку. – Он протянул Джеку чашечку и стакан с водой.

– Хорошо, – послушно ответил Джек, уверенным движением положил таблетку на язык и, отхлебнув немного воды, быстро ее проглотил.

– Ого, да ты настоящий профессионал, – похвалил его доктор, и Джек гордо улыбнулся. – Ну что ж, начнем. Хочешь быть моим ассистентом, Джек? Или можем сделать наоборот: ты будешь доктором, а я – твоим ассистентом.

Джек растерянно пожал плечами и посмотрел на меня, словно хотел, чтобы я подсказал ему правильный ответ. Пока медсестра вставляла канюлю ему в вену, Джек, отвернувшись к стене, не сводил глаз с висевшего на ней календаря. На странице, где был декабрь, женщина в длинном белом платье стояла на песчаном берегу, глядя в голубую даль моря.

Я проверил телефон – от Анны ничего не было. Может, лучше рассказать ей все сейчас, не дожидаясь, когда она найдет записку в прихожей?…

– Ну вот, Джек, самое неприятное позади. Теперь ты даже ничего не почувствуешь, – пообещал Сладковский. Он снял перчатки и повернулся ко мне. – Начнем с вливания небольшой порции крови.

– Это кровь, измененная вакциной?

– Совершенно верно.

– Кровь, которую вы совсем недавно у него взяли?

– Именно так. К чему лишний раз мучить Джека?

– Да, но… это так неожиданно, – пробормотал я. На форуме что-то писали о том, как быстро здесь все происходит, но подробностей я не помнил.

Доктор Сладковский пожал плечами:

– Клиника принимает более ста человек в день. Мы привыкли работать быстро.

Медсестра вкатила стойку для капельницы, на которой висело три больших пакета со светло-желтой жидкостью.

– Вторая часть процедуры, – пояснил Сладковский, подкатывая эту внушительную конструкцию к кровати Джека. – Это сложные соединения и минеральные вещества, благодаря которым кровь эффективнее усваивается и распределяется в организме.

– А этого не слишком много для ребенка? – У меня в голове не укладывалось, что они собираются прогнать столько жидкости через тело Джека.

– Раствора действительно много, но не беспокойтесь – мы выяснили, что чем больше жидкости поступает в организм, тем легче пациенты переносят процедуру. Единственное, он будет часто хотеть в туалет. – Из холодильного контейнера Сладковский достал два шприца с кровью.

– Это моя кровь? – изумился Джек.

– Да, и с ее помощью тебе станет лучше. Сейчас будет немножко холодно, но боли ты не почувствуешь, обещаю.

– Ого, холодная какая, – восхищенно произнес Джек, когда Сладковский ввел в канюлю содержимое первого шприца.

– Больно?

– Нет, – ответил Джек. – Ни капельки.

– Я же говорил, – улыбнулся Сладковский. – Это тебе не какая-то противная химиотерапия.

Вскоре Джек заснул, а я сидел рядом и, слушая мерное шипение помпы, представлял себе, как Т-лимфоциты в его крови наполняются силой, готовясь к последней, решающей битве.

Я снова проверил телефон – и снова никакой весточки от Анны. Что она сделает, когда узнает? Тут же прилетит в Прагу или поднимет на ноги полицию и посольство? Последнее вряд ли, не в ее правилах выносить семейные дела на публику.

У меня не было другого выхода. Я не смог убедить Анну, как ни пытался, поэтому остается лишь одно – пусть она прилетит в Прагу и увидит все своими глазами.

Я не собирался говорить ей, где мы. Не сейчас. Сначала надо дождаться хоть каких-то результатов терапии. Я опять взглянул на экран мобильного. Семь часов, значит, в Лондоне сейчас шесть. Я отправил Анне эсэмэску: «У нас все хорошо. Джек спокойно спит. Как мама? Целую».