Люк Оллнатт - Небо принадлежит нам

Внезапно я понимаю, что больше всего на свете хочу быть с ней, заново открыть для себя эту женщину. Я хочу узнать, как она изменилась за эти годы, и даже больше – какой она была раньше, до того как мы встретились. Потому что, когда любишь человека, невыносимо грустно сознавать, что какая-то часть его жизни прошла без тебя. Я бы что угодно отдал, лишь бы вместе с ней мыть ее баночки из-под краски и бегать по полю с подсолнухами, сидеть за ее рабочим столом, наблюдая за тем, как легко она справляется с расчетами, от которых у меня голова бы пошла кругом.

Когда мы ездили к ее родителям в Суффолк на Рождество, Анна решила показать мне свое тайное убежище, куда часто сбегала в детстве. В один из дней, не в силах больше находиться в этом холодном негостеприимном доме, мы отправились на прогулку в лес.

Мы забирались все глубже, пока не очутились перед совершенно непроницаемой стеной из деревьев и кустарника. Анна приказала следовать за собой и нырнула в какую-то незаметную мне поначалу лазейку. Нам пришлось долго пробираться сквозь чащу, а под конец и вовсе ползти на четвереньках, обдирая в кровь колени и ладони. Жертва оказалась не напрасной: нашим взорам наконец открылась огромная поляна, окруженная со всех сторон непроходимым лесом; ветви деревьев, переплетаясь, образовывали плотный навес. Впечатление было такое, будто здесь поработала какая-то гигантская машина.

Анна рассказала мне, как приходила сюда, чтобы в тишине почитать или спрятаться от родителей. Иногда она приносила с собой одеяло, сыр и фрукты и проводила весь день в этом заповедном уголке, где не бывал до нее ни один человек. Я слушал Анну и чувствовал, что люблю ее – так сильно, что сильнее уже невозможно. Как бы мне хотелось собственными глазами увидеть, как она, совсем маленькая, сидит здесь, подтянув коленки к подбородку, в лучах света, пробивающегося сквозь плотный полог из веток и листьев.

Я крепко прижимаю ее к себе и целую в макушку. Глупый жест, я знаю, но это единственное, до чего я смог додуматься.

– А как тебе вот эта? – спрашиваю я, стараясь отвлечь ее от грустных мыслей. На фотографии – Бичи-Хед, где мы как-то раз устроили пикник.

– Да, нам тогда очень повезло с погодой. – Она снова смотрит на изображение, словно хочет найти в нем что-то определенное. – Роб, я даже не знаю, что сказать, они все прекрасны… О, боже мой, я помню эту коробочку из китайского ресторана. Джек ее обожал, даже спать без нее не ложился.

Она опускает крышку ноутбука.

– Извини, я больше не могу. Еще немного – и я снова разревусь. Надо же, я и забыла уже, какой ты псих.

– Нам всем нужна какая-то отдушина, разве не так?

– Так. Кстати, ты сейчас работаешь над чем-нибудь?

Я нервно улыбаюсь, не зная, стоит ей говорить или нет.

– Ты чего? – спрашивает Анна, искоса глядя на меня.

– Ну вообще-то – только не смейся! – я по-прежнему не оставляю мысли о дронах.

Анна улыбается – снисходительно, словно учительница, выслушивающая своего любимого ученика, который не выполнил домашнее задание и пытается перед ней оправдаться.

– Я думаю, Роб, тебе просто нужно больше времени. Сколько ты носишься с этой идеей? Всего каких-то десять лет?

В ее глазах загорается озорной огонек. Мы уже успели отвыкнуть друг от друга, поэтому она толкает меня локтем в бок, чтобы я ненароком не принял ее слова всерьез.

– Отвали, – улыбаюсь я в ответ. – Это будет колоссально, вот увидишь.

– Кстати, чуть не забыла – у меня для тебя подарок.

Покопавшись в сумке, Анна достает из нее флешку:

– Вот, держи. Мне потребовалось немало времени, чтобы взять себя в руки и просмотреть все фотографии и видеозаписи с Джеком. Здесь есть одно особенное видео, которое проливает свет на название твоего сайта.

– Что ты хочешь сказать?

– Посмотри, и узнаешь. Тебе понравится. Еще здесь много фотографий с нашего отпуска в Греции. Джеку там так понравилось.

– Да, я помню, – говорю я.

Джек, мой мальчик. Наш мальчик.

В поезде я беру кофе и, усевшись за свой столик, открываю ноутбук и вставляю в него флешку. Анна создала несколько папок: «Рождение», «Рождество 2010», «Рождество 2012», «Испания», «Брайтон».

Я открываю все, одну за одной, не пропуская ни единого снимка. Первый рождественский обед Джека: на его тарелке с Микки-Маусом лежат остатки еды, а бумажный колпачок съехал ему на лицо. Джек в бассейне с шариками корчит смешную рожицу. Джек стоит в своей кроватке, вцепившись в решетку (это он притворялся, будто его посадили в тюрьму), и улыбается.