Уильям Моэм - Сумка с книгами [Рассказы]

Спустя несколько дней мистер Грюйтер предпринял прогулку — отчасти просто ради разминки, отчасти для того, чтобы убедиться, что работа, которую он распорядился выполнить, продвигается должным образом — и наткнулся на группу арестантов, трудившихся под присмотром надзирателя. Среди них он заметил Рыжего Теда. Тот был в тюремном саронге, выцветшей тунике, которая по-малайски называется баджу, и собственном видавшем виды тропическом шлеме. Заключенные ремонтировали дорогу, и в руках Рыжего Теда в этот момент находилось тяжеленное кайло. Дорога была узкой, наместник понимал, что придется пройти всего лишь в каком-то футе от Теда, и вспомнил его угрозу. Он знал, что Рыжий Тед — человек буйных страстей, а произнесенные им в зале суда слова не оставляли сомнений в том, что приговор, вынесенный ему наместником и обрекший его на полгода принудительных работ, отнюдь не показался ему удачной шуткой. Если Рыжему Теду придет в голову напасть на него с кайлом, ничто на свете не сможет его спасти. Конечно, надзиратель пристрелит его на месте, но прежде голова наместника окажется проломленной. Проходя сквозь группу заключенных, мистер Грюйтер ощутил, как противно заныло под ложечкой. Арестанты работали парами на расстоянии нескольких футов друг от друга. Он собрал все свое мужество, чтобы не ускорить и не замедлить шага. Когда он поравнялся с Рыжим Тедом, тот, опершись на кайло, посмотрел на наместника и, поймав его взгляд, подмигнул. Мистер Грюйтер едва сдержал улыбку, которая была готова заиграть на его губах, и с церемонным достоинством прошествовал мимо. Но это подмигивание, столь явно исполненное озорства, доставило ему немалое удовольствие. Будь он багдадским халифом, а не мелким чиновником на государственной службе, он бы немедленно приказал освободить Рыжего Теда и велел бы рабам омыть и умаслить его благовониями, облачить в златотканые одежды и потчевать великолепными кушаньями.

Рыжий Тед оказался образцовым заключенным, и спустя месяц или два наместник, отправляя людей для выполнения некой работы на дальние острова, включил в эту группу и его. Тюрьмы там не было, так что десятерых человек, которых он туда послал под присмотром надзирателя, разместили в домах местных жителей, и по окончании рабочего дня они были предоставлены самим себе, как свободные люди. Работы было предостаточно, чтобы Рыжий Тед отбыл там свой срок до конца. Перед отправкой наместник имел с ним беседу.

— Слушай, Рыжий, — сказал он, — вот тебе десять гульденов, сможешь купить табак, когда он у тебя кончится.

— А не могли бы вы дать чуть побольше? Мне ведь каждый месяц приходит восемь фунтов.

— Хватит с тебя. Переводы, которые будут приходить на твое имя, я сохраню, когда вернешься, накопится кругленькая сумма. У тебя будет достаточно денег, чтобы уехать куда пожелаешь.

— Мне и здесь хорошо, — сказал Рыжий Тед.

— Твое дело. Когда вернешься, приведи себя в порядок и приходи ко мне домой. Разопьем бутылочку пива.

— Это будет здорово. Думаю, к тому времени я соскучусь по хорошему собеседнику.

И здесь в дело вступает Его Величество Случай. Остров, на который отправили Рыжего Теда, назывался Мапутити. Как и все остальные, он был скалистым, поросшим густыми лесами и окруженным рифами. Среди кокосовых пальм на берегу, напротив разрыва в кольце рифов, располагалась деревня, другая находилась в центре острова, у озера с солоноватой водой. Часть ее населения составляли новообращенные христиане. Связь с Бару осуществлялась с помощью катера, который курсировал весьма нерегулярно, заходя по пути на разные острова и доставляя пассажиров и провиант. Но местные жители были прирожденными мореходами и, если возникала неотложная необходимость попасть на Бару, снаряжали туземную лодку прау и на ней проходили пятьдесят или около того миль, отделяющих от него их остров. Так случилось, что за две недели до истечения срока наказания Рыжего Теда внезапно заболел христианин, старейшина деревни на озере. Местные средства не приносили облегчения, он корчился от боли. За помощью к миссионеру на остров Бару отправились посланцы; но по несчастливому стечению обстоятельств именно в тот момент сам мистер Джонс страдал от приступа малярии. Он лежал пластом, не в состоянии двигаться. Они с сестрой обсудили ситуацию.

— Похоже на острый приступ аппендицита, — предположил мистер Джонс.

— Но тебе никак нельзя ехать, Оуэн, — сказала сестра.

— Я не могу допустить, чтобы человек умер.