Хэнк Грин - Совершенно замечательная вещь

Когда Карл ожил, все перестали видеть Сон. Те, кто в нем был в этот момент, просто выскочили. Большинство из них даже не проснулись. Иногда люди видят сны о Сне, но, похоже, все кончено.

А потом мы ждали, пока они найдут ее тело.

Прошли недели, а спасатели ничего не нашли. Семья Эйприл приехала повидаться с нами. Я не знаю, стало ли им лучше, но мне стало хуже. Было и так достаточно плохо обвинять себя в смерти лучшего друга; я не хотел думать о том, как уничтожил жизни этих людей. Эксперты в новостях (конечно, это были международные новости) сказали, что тело не может полностью сгореть при пожаре на складе из-за недостаточно высокой температуры, так что это очень хорошо.

Они хотели пригласить меня в эфир. Я, или Майя, или Миранда, или Робин — никто из нас этого не сделает. В течение первой недели пресса дежурила под окнами моего дома, поэтому я просто перестал выходить на улицу. Джейсон спускался по лестнице и принимал мои заказы в постаматах. Я просто сидел в своей комнате, читал твиттер и ждал новостей.

Не было никаких новостей, просто люди говорили обо всем, что мы уже знали. В конце концов каждый из нас получил отдельное письмо с соболезнованиями от президента, и это как-то облегчало скорбь, даже если мы не были уверены, над чем скорбим.

Прошло несколько недель, когда мне впервые позвонил Робин.

— Они нашли парней, — сказал он мне после того, как мы обменялись приветствиями.

— Я ничего не видел в Интернете.

— Это еще не вышло. Я поддерживаю связь с полицией Нью-Йорка, и они дали мне знать, что сегодня будут проводить аресты. — Он не казался счастливым, грустным или торжествующим. Робин говорил так, будто рассказывал мне о новых туфлях, которые купил в магазине.

— Кто они? — Я подумал, это поможет мне каким-то образом понять.

— Их трое. Встретились в анонимном чате. Один был программистом, другой — дураком, а третий был умным, преданным и действительно хотел убить Эйприл, остановить ее или просто оставить свой след в мире. Программист хвастался, как смог изменить код, чтобы тот выплевывал ерунду, если ввести ключ. Как только Защитники нашли ключ, он стал секретом в их чатах, и лидер попросил хакера пойти дальше. А сам отыскал склад и дал программисту адрес. Как только вышел измененный код, они просто ждали на складе и, честно говоря, думаю, удивились, когда появилась Эйприл. Лидер устроил пожар и сбежал. Он похвастался этим однажды в одном из чатов, и другой Защитник из чата вызвал копов. Это все, что понадобилось ФБР, чтобы разыскать их. Агенты не знают, могут ли обвинить их в убийстве, потому что не нашли тело.

Двое парней, которые были там, в конечном итоге получили максимальные сроки за похищение, введение в заблуждение, поджог, покушение на убийство, заговор с целью совершения убийства и кучу других обвинений. Но не само убийство.

Я молчал, пока он продолжал свой невыразительный отчет.

— Я рад, что их поймали.

— Ага.

— Эйприл на прощание сказала мне, мол, она не обижается, если я буду злиться на нее, но не хотела бы, чтобы я злился на себя, — сказал я ему.

— Да, — ответил он.

Питер Петравики ушел безнаказанным, потому что на самом деле не имел никакого отношения к похищению. Но нападение на Эйприл и исчезновение Карла были в значительной степени концом движения Защитников. Это дискредитировало их так, как не удалось атакам тринадцатого июля. Может, дело было в пропаже Карла как видимой угрозы или конце Сна; возможно, сыграл роль грязный, двуличный способ, которым они сговорились убить Эйприл; возможно, это был прямой эфир Эйприл, который собрал более миллиарда зрителей одновременно.

Как бы то ни было, через месяц после исчезновения Карла даже Питер Петравики открестился от движения Защитников, мол, оно переросло во что-то, что он больше не мог уважать. Червяк — он и есть червяк. Он переехал на Карибские острова и сейчас, по-видимому, работает над каким-то сомнительным стартапом криптовалюты.

Конечно, страх никуда не ушел. И теорий заговоров было много. Никто не мог объяснить, что случилось с нашими умами, раз мы стали видеть Сон, а если людям хочется бояться, причину они найдут.

Всего за месяц наша группа распалась. Я не знаю, было ли это потому, что ничто не удерживало нас вместе, или потому, что мы отталкивали друг друга нашей виной и горем (или обоими этими вещами), но внезапно Миранда вернулась в Беркли, Робин вернулся в Лос-Анджелес, а Майя отправилась в какое-то паломничество, стараясь не спать в одном и том же месте более нескольких дней. Только я остался в Нью-Йорке. У меня было глупое чувство, что я хочу, чтобы Эйприл смогла меня найти. Я хотел, чтобы она знала, где я. Кроме того, я знал, что лучшее для моего психического здоровья — это сохранять некоторое подобие стабильности в моей жизни. Это сработало достаточно неплохо, и, таким образом, мне не пришлось бы постоянно плакаться перед Майей или Мирандой, что в основном и происходило, когда я их видел.