Этгар Керет - Внезапно в дверь стучат

Дэвид сказал, что с тех пор они успели пожениться. Когда он вернулся из Израиля, Кэрен — так ее зовут — сказала, что она беременна и они должны решить, делать аборт или оставаться вместе. Когда Кэрен говорила с ним об этом — он едва-едва вышел из самолета, — его волосы еще хранили ее запах. С той ночи, когда они вместе оказались в постели, он не мылся, чтобы сохранить на себе ее запах. Должны решить, делать аборт или оставаться вместе, сказала ему Кэрен. А он не хотел оставаться вместе. Из-за нее, из-за того вечера. Но и не хотел, чтобы Кэрен делала аборт. Трудно объяснить. Он же не религиозный или что. Но сама идея аборта была для него такой необратимой, что он занервничал. И тогда он сделал ей предложение. Родившийся ребенок — это тоже необратимо, сказала ему она полушутя, полусерьезно, и он съежился и сказал, что знает. И на одном дыхании добавил, что это девочка и что она — лучшая часть его жизни. Даже если они с Кэрен разведутся — во что он не верит, потому что в целом у них все неплохо, — но даже если это случится, он рад, что Кэрен не сделала аборт. Девочка такая прелесть, что сил нет. В пятницу ей исполнится ровно пять месяцев, это его первая поездка с ее рождения. Да и на эту конференцию он почти не поехал. Пять раз передумывал и в конце концов полетел. В основном для того, чтобы увидеть ее. Попросить у нее прощения.

Я приехал, чтобы попросить у тебя прощения, повторил он. Она хотела сказать ему, что он перегибает палку. Что он зря делает из мухи слона. Но после еще одной затяжной паузы она сказала, что прощает его. Что она никогда не была в том положении, в котором оказался он, но полностью его понимает. И что ей разве только немножко жаль, что он тогда не позвонил. Просто так, попрощаться перед полетом. Если бы я позвонил, сказал он, я бы пришел опять. А если бы я пришел опять, я бы в тебя влюбился. Я боялся. Если бы она хотела пристыдить его, она могла бы напомнить ему, что уже тогда, в первую ночь, он утверждал, что влюблен, но вместо этого она только погладила его большую руку, лежащую на столе. Потом они вместе сидели в гостиной — посмотрели эпизод «Остаться в живых» и прикончили недопитое вино. Три года назад, когда она забеременела от Гиоры, она даже не спрашивала, хочет он аборт или остаться вместе. Она просто пошла и сама сделала аборт, ничего ему не сказав. Через два месяца они расстались. Видимо, этот Дэвид любил Кэрен немножко больше, чем она любила Гиору. Или как минимум меньше ее ненавидел. Она знала, что эта ночь завершится тем, чем она захочет ее завершить. Это давало ей ощущение силы. Если она немного потянет время и скажет, что устала, он уйдет, не попытавшись ничего сделать. Если она посмотрит на него и улыбнется — он ее поцелует. Она это чувствовала. Но чего она хотела на самом деле? Чтобы он вернулся в гостиницу возбужденным, мастурбировал и думал о ней и о том, что, в сущности, все в порядке, или чтобы остался в ее постели сегодня ночью и утром чувствовал себя дерьмом? Ее желания менялись поминутно. Бог с ним, сказала она себе, бог с ним и с тем, что будет чувствовать он. Думай о себе. Чего хочешь ты?

Из-за гипса поход в туалет теперь превращался в целую историю. Ей приходилось прыгать на одной ноге, пытаясь сохранить равновесие. Дэвид ей не дал. Взял на руки, словно пожарник, спасающий ее из горящего дома, или жених, переносящий ее через порог в их первую брачную ночь. Пока она пи2сала, он ждал за дверью, а потом отнес ее в гостиную. Эпизод уже успел закончиться. Дэвид рассказал ей, что там было. Он этот эпизод уже смотрел, в Америке их показывают на неделю раньше. Он не сказал ей, потому что готов был посмотреть еще раз вместе с ней. Он в любом случае не фанат телевизора. Он и в первый раз смотрел только потому, что Кэрен на этом сериале помешана. У тебя в квартире жарко, сказал он, жутко жарко. Она сказала, что знает. Что квартирный хозяин скинул ей и ее соседке шестьдесят долларов в месяц за то, что квартира без кондиционера. Она сказала, что с тех пор, как сломала ногу, она тут как в западне. В больнице ей дали костыли, но у кого есть силы спускаться с четвертого этажа на костылях? Не успела она понять, что происходит, он взвалил ее на спину — вроде как мешок с мукой, — и так они спустились с четвертого этажа.

Он донес ее на спине до парка «Меир», где они сели на скамейку и закурили. Там тоже было жарко и влажно, но хотя бы дул ветер и осушал пот. Мне было важно, чтобы ты меня простила, мне было ужасно это важно, сказал он, даже не могу объяснить почему. Не то чтобы я с другими девушками не вел себя как дерьмо, но с тобой… Он заплакал. Сначала она не поняла, что он плачет, — думала, что он закашлялся, или подавился, или еще что-то такое, — но он просто плакал. Прекрати, дурень, сказала она, как бы пытаясь шутить, люди смотрят, еще подумают, что я тебя бросила, сердце тебе разбила. Я дурень, сказал ей Дэвид, я правда дурень. Я мог… Ты никогда не была в Кливленде. Где Кливленд, а где Тель-Авив. Она видела, что он хочет сказать: «Где Кэрен, а где ты», — и радовалась, что он этого не сказал.