Тьерри Коэн - Надломленные души

— Меня беспокоит малыш. По-моему, у него сильное отставание в учебе и развитии.

Антон называл «малышом» или «малышкой» всех воспитанников, даже когда те достигали взрослого возраста.

— Разве? Не согласен. Напротив, он живой и сообразительный. А с его железной волей, если судить по его способности сопротивляться, он быстро нагонит отставание и еще тебя удивит.

— Тем лучше. Что-то еще?

— Да.

Лео достал блокнот, вырвал из него листок, на котором были его заметки, сделанные во время исповеди Ланы, и протянул его партнеру.

— Вижу, вижу, — прошептал тот. — Хорошо, поручи это дело Микаэлю и его группе.

— Я думаю, Лану вполне можно использовать для нашей операции, — объявил Лео.

Антон обратил на друга холодный взгляд, выражавший недоумение.

— Лео, тебе хорошо известна наша позиция на этот счет. Прибыв сюда, ребята должны порвать с прошлым, обрести мир и покой, на что они имеют полное право.

— Разумеется, но у нас нет выбора. А если мы будем медлить, последствия этой истории могут быть непредсказуемы. И потом, я уверен, что в психологическом отношении это даже пойдет ей на пользу.

Его приятель проворчал:

— Так и быть, предложи, но пусть решает сама. А что насчет третьего малыша?

Лео пожал плечами.

— Продвижение есть. Но мы столкнулись с неожиданными трудностями.

— Нужно как можно скорее вытащить парня из ловушки, в которой он оказался. Эти люди очень опасны.

— Мы все для этого делаем, — заверил его Лео. — И обязательно добьемся своей цели.

— Ладно, что-то я устал, — проговорил Антон. — Пойду, лягу спать.

— Не раньше, чем исполнишь наш ритуал, — заявил его напарник, направляясь к бару, откуда он достал бутылку водки и две стопки. Наполнив их до краев, одну он подал Антону.

— Лехаим! [3] «За жизнь!» — классический еврейский тост. — провозгласил Лео.

— За жизнь! — вторил ему друг.

Они выпили залпом, и Лео снова налил. Патрон начал ворчать.

— Ничего не поделаешь, такова традиция. По стопке за каждую спасенную жизнь.

— Мы уже не в том возрасте, — пошутил Антон.

— Твое счастье, что третий пока не с нами, а то бы ты напился в стельку.

Дилан спал долго, много часов. Не привыкший залеживаться в постели, он сначала очень испугался, ему показалось, что он просто видел сон. Он запаниковал, что потерял бдительность, а отец вот-вот войдет в сарай. Потом, вспомнив все, он снова зарылся в простыни, наслаждаясь, что без боязни может дать отдохнуть натруженному телу.

Проснувшись окончательно, при свете дня подросток рассмотрел комнату. Да, у него теперь была своя комната! Правда, ее пришлось делить с неким Димитрием, но зато у него были собственная кровать, шкафчик и даже письменный стол. Да и Димитрий показался ему отличным парнем.

Привычно поднеся ладони к глазам, он увидел перед собой две перебинтованные руки, словно спеленатые куклы. Доктор сказал, что вскоре его прооперируют, после чего он сможет не только держать ручку, но и будет бегать, как остальные. При этой мысли у него перехватило дыхание от радости.

Накануне ему показали школу, в которой он будет учиться. И Дилан пришел в восторг. Он увидел классные комнаты, сад, спортивные площадки, столовую. Все было просто чудесным. Намного лучше, чем школа, которую посещали его братья.

Еще вчера он был закрыт в сарае, валялся на кучке соломы, грязный, голодный, а сегодня проснулся в замке, окруженный приветливыми людьми, пообещавшими, что они научат его читать и писать, чтобы он стал образованным и родители могли им гордиться. Всплыли их лица, но подросток постарался прогнать это видение. Зачем страдать, думая о них?

Открылась дверь, и в комнату вошел Димитрий с подносом, на котором были чашка с горячим шоколадом, гренки, масло, конфитюр, круассан, хлопья и даже апельсиновый сок.

— Привет!

Димитрий был высоким, тонким, но мускулистым юношей, с темными волосами и модной растрепанной стрижкой.

— Привет, это все мне?

— Нет, это мне, за своим ты сходишь сам.

— Хорошо, а куда?

Димитрий залился хохотом.

— Ну просто умора! Конечно, тебе. Уже половина одиннадцатого, и я давно позавтракал.

— Тогда спасибо, — пробормотал новичок, смущенный раскованностью соседа по комнате.

— Придется тебе помочь. Иначе тебе не справиться с забинтованными руками.

— Левой, пожалуй, а правая нормально двигается.

Димитрий на всякий случай поделил гренки на части.

— Вчера мы не успели поговорить. Я буду твоим гидом и котурном.