Тьерри Коэн - Надломленные души

Дилан обратился к Лии:

— Не сердись, если это покажется тебе ужасным… но это мой первый опыт.

Сделав глубокий вдох, он ринулся с места в карьер:

Читая стихотворение, Дилан смотрел, как обычно, в никуда, словно черпая из глубин памяти спрятанные там строки. Но последнюю строчку он произнес, глядя в глаза Лии. И увидел, как сквозь слезы на ее лице проступила улыбка.

— Я тоже влюблена в тебя, — прочел он по едва шевелившимся губам девушки.

И это молчаливое признание вознесло его к небесам.

Воцарившееся в зале молчание говорило о большом впечатлении, которое это необычное выступление произвело на слушателей, и об уважении к его автору.

С места поднялся Димитрий.

— Это было великолепно, Дилан.

Он первым зааплодировал, и сразу же к нему присоединились остальные.

Лана, готовившаяся к выходу, не смогла сдержать слез. Нежность, с которой Дилан сделал свое признание, тронула ее до глубины души. Она подошла к нему и крепко обняла.

— Теперь мне трудно будет найти верный тон.

— Оставайся искренной, только и всего. Не забывай — я рядом, — прошептал он ей для поддержки.

В зале вновь наступила тишина. Публика смотрела на Лану во все глаза, ожидая, когда она заговорит. И тогда девушка подумала о том, сколько трагедий, слез, унижений и надежд долгие годы скрывались за этими радостными лицами. Сегодня они все собрались здесь — живые и здоровые, нацеленные на счастливое будущее. Как и она. В первом ряду она заметила Кевина и Димитрия. Первый, казалось, был чем-то озабочен: ведь то, что она собиралась рассказывать, касалось и его. Димитрий же старался поддержать ее дерзким и вместе с тем нежным взглядом. Один юноша был ее прошлым, второй — принадлежал будущему.

Лана глубоко вдохнула и начала свою речь.

Воспоминание, сохраняемое человеком о событии, связанном со страданием или удовольствием, зависит не от общей продолжительности этого события, а от ощущений в момент его пика (наибольшей интенсивности) или в конце, перед его завершением.

Например, если на приеме у зубного врача вы довольно продолжительное время испытывали дискомфорт, но без периода особенно сильной боли, то он в ваших воспоминаниях сохранится как менее неприятный, чем тот, при котором вы на короткое время испытали сильную боль (особенно если это произошло в конце приема). И это несмотря на то что в целом второй прием был короче и в остальное время (помимо момента сильной боли) проходил менее болезненно, чем первый.

То же касается и удовольствия. Если вы хорошо проведете отпуск, однако он не будет отмечен никаким примечательным событием, заставившим вас испытать сильное удовольствие, вы будете считать его менее удачным, чем даже более короткий и менее комфортный отпуск, но во время которого произошло некое событие, вызвавшее сильный эмоциональный всплеск.

Вывод: при воспоминании о том или ином событии наше «вспоминающее „я“» руководствуется в первую очередь эмоциями, которые мы испытали на пике случившегося или в его конце.