Мария Старожицкая - МашКино

Так вот, уехать было куда. Только вызывать принимающую сторону на переговоры по телеграмме уже было совершенно невозможно – у подруги Зойки, полтавской землячки, в ее московском общежитии явно был такой же переговорный пункт. Да и снова выстоять очередь в кабинку она бы уже не смогла себя заставить. А другого способа обсудить-предупредить в те безмобильные времена просто не было. Оставалось ехать наугад.

На два дня в Москве однокурсница Инга согласилась сразу. Вероятно, Машкины стихи подействовали – она никак не могла их дописать, поэтому без остановки декламировала, щелкая босоножками по асфальту: «Куранты стучат по вискам неустанно: каштаны – мутанты, мутанты – каштаны, и листья – не листья, и свечи – не свечи, а парашютисты неведомой речи…» Дальше текст не шел, даже с мороженым «Каштан», у которого важно было поймать языком сползающие по палочке шоколадные капли – именно в этом месте особенно вкусные. Это было явным признаком необходимости сменить обстановку.

Они взяли билеты туда и обратно. Ночь в поезде, день в Москве, ночь у Зойки в общаге – в период сессии в любом общежитии мира настоящая подруга может приютить двух стройных и непритязательных девушек, еще день в Москве, и – возвращение. Ехали весело: по случаю начала каникул родители из разных городов Украины с облегчением вывозили школьников к российским знакомым и малознакомым, поэтому вагон, уложив детей на верхние полки, сроднился за столиками внизу. Кагор, водка, жареная курица, подсохшие пирожки с капустой и свежее устное народное творчество.

«Знаете, сейчас концерт Леонтьева в Киеве запретили? – Нет, ничего такого не слышал. – Да как же, ведь он поет: «А все бегут, бегут, бегут, а он горит!» Смех, глоток. «А какая река самая широкая в мире?» «Это знаю, Припять – редкая птица долетит до ее середины!» «А правила жизни в Киеве знаете: каждое утро надо пинцетом собирать с ворса ковра ядра атомов тяжелых элементов и спускать их в унитаз!» «Ха, мне больше нравится, что мебель в квартире надо протирать стерильной льняной тряпкой, смоченной вином каберне в течение получаса, после чего мебель сжечь, а тряпку выбросить». «А что еще помните?» «Да все правила и помню: я сам три закладки через пять копирок распечатывал…» С верхней полки свешивается стриженая голова: «Папа, можно и я расскажу?» «Ну, рассказывай, – вздыхает отец, – он по десять раз в день его рассказывает». «Встретил Волк в лесу Колобка и говорит ему: «Колобок, Колобок, я тебя съем». А Колобок отвечает: «Не ешь меня, Волк, потому что я не Колобок, а ежик из Чернобыля», – малыш, прослушав аплодисменты зала, прячется под одеяло. Присутствующие, похоже, вспомнили самый популярный из анекдотов, про немыслимо далекий XXI век: «Дедушка, а правда, что была авария на Чернобыльской АЭС?» – «Правда, – ответил дедушка и погладил внука по голове». – «А правда, что никаких последствий не было?» – «Правда, – ответил дедушка и погладил внука по второй голове». Но никто, поглядывая на верхнюю полку, так и не рискнул рассказать его вслух.

Москва встретила ярким солнцем и пыльным ветром. Киевские гостьи спустились в метро, направляясь на Красную площадь. Вначале они почувствовали, а потом и сформулировали ту разницу с родным городом, которая оказалась заметной: москвичи были расслаблены и беззаботны. Они наслаждались погодой и собственным настроением, не считая миллирентгены («чтобы узнать правду, умножьте цифру из газеты на ее тираж»), не вешали на форточки мокрые полотенца и не носили в такую же жару рекомендованные украинскими медиками блузки с длинными рукавами…

Они гуляли весь день. Впервые в жизни покатались на трамвайчике по Москве-реке, на колесе обозрения в Центральном парке культуры и отдыха, потом сидели там на лавочке. Откуда-то прилетел волнистый попугайчик, он доверчиво садился на плечо, но сразу же отлетал. «Это ваш, девочки? – издали закричал парень в униформе паркового рабочего. – Нет, не наш! – завопили они и, переглянувшись, практически хором уточнили: «Был бы наш, был бы с двумя головами…»

В общежитие ДАС, Дом аспиранта и студента, приехали уже под вечер. Мало ли какие у Зойки дела днем… Но в комнате ее не оказалось. Знакомые по прошлому Машкиному приезду соседки сообщили, что подруга уехала в Пушкино как раз на эти дни. «Ну и ладно, раз так, тогда на ее кровати переночуем, а пока бы чаю попить», – гостьи торжественно выгрузили на стол нехитрый сувенир – коробку «Вечернего Киева». «Стойте! – одна из соседок бдительно прищурилась. – Ты же с Зойкой только родом из Полтавы. А сама учишься в Киеве!» – это изложение фактов Машкиной биографии прозвучало обвинительным приговором. «Девочки, мы не можем их пустить, это же радиация!» «Да мы и сами не останемся!» – крикнула Машка, намереваясь выйти и хлопнуть дверью. «Нет, надо позвать мальчиков, пусть проследят, чтобы они тут нигде не зацепились отсвечивать!» – закричала прокурорша и бросилась куда-то в соседние комнаты. Машка с Ингой оцепенели.