— Из Польши.
— Да? Поляки тоже не дураки выпить.
Когда мы с Билли подружились, она предупредила, чтобы я к ней не очень привязывался — наверняка подведет. Именно этим она и занималась — обманывала мои ожидания, демонстрировала свою никчемность, портила вечер. Но я ей не отец и не судья. Я не хотел давать ей возможность сказать: «Говорила же я вам, что игра не стоит свеч». Ведя себя так, она избавлялась от ответственности, от страха неудачи, и — самое главное — так она могла не бояться, что ей причинят боль. Она старалась, чтобы ее пророчества сбывались — это были мины, которыми она обложила свое сердце. Недуг Черити был всепожирающий, он неумолимо глодал тело, в котором поселился. Недуг Билли тоже был саморазрушающим, и это превратным образом еще больше влекло меня к ней. Я был исполнен решимости обойти все препятствия и добраться до молочных рек с кисельными берегами.
На дороге из Сити все еще действовал полицейский контрольно-пропускной пункт, который установили из-за ирландских террористов. Теперь, когда их коктейли Молотова покоились до поры до времени в чуланах, бдительные власти занялись отловом водителей, которые коктейли не швыряли, а потребляли внутрь. Я, в отличие от Билли, лыко вязал, но алкоголя в крови у меня было предостаточно. Неужели такое возмездие было мне уготовано? Неужели судьба собралась покарать меня за попытку изменить покойной жене ночью за решеткой?
— Куда вы ездили? — спросил полицейский, когда мы подъехали к шлагбауму.
— В ресторан, — ответил я.
— Вы что-нибудь пили? — Отвечать утвердительно было слишком опасно. Разве можно, заказав бутылку, ограничиться парой бокалов?
— Алкоголь мне запрещен, — сказал я. — У меня рак.
Я поднялся в квартиру Билли. Она налила себе очередную порцию джина. Тоника у нее не было, и она добавила нечто под названием «Ум Бонго». Очевидно, тут-то остатки разума ее покинули, потому что она поцеловала меня. Губы у нее были мягкие, однако в ее поцелуе сквозило отчаяние. Мы опустились на пол, где отношения «родитель — учитель» перешли в фазу прямого контакта.
— Ого-го! — расхохоталась Билли. — Давненько я так не обжималась.
Я расстегнул ее блузку, под ней обнаружился белый лифчик. Черити была тоненькая и ничего такого не носила. Я принялся ласкать высвободившиеся груди. Билли прикрыла глаза и замурлыкала.
— Я лет двадцать не видел лифчиков в действии, — сказал я, надеясь облегчить переход к более интимным играм. Это оказалось тактической ошибкой.
— Я думала, ты другой, — сказала она, — а ты такой же, как все. Польстился на мои сиськи. Если бы хватило духу, я бы их отрубила. — Вся в слезах она вскочила всклокоченной Венерой. — Кровь и песок [73] «Кровь и песок» — неоднократно экранизированный роман Бласко Ибаньеса, история любви матадора и великосветской дамы, приведшей героев к трагическому финалу.
, — выла она, — кровь и песок. — Она плюхнулась на диван и стала бороться с овладевшими ею бесами. Но не с незримыми абстракциями, вроде Иеговы, а с материальными — в духе чудовищ Мориса Сендака [74] Морис Сендак (р. 1928) — американский художник и детский писатель, автор и художник книги «Там, где живут чудовища».
. Эти жуткие монстры ее пугали. Она и ласкала их, и била, и шептала что-то им на ухо, и рыдала над ними, и отшвыривала в угол. — Я, наверное, спятила, — причитала она. — Разговариваю с куклами.
— Лучше поговори со мной, — предложил я.
— А блузка у нее все еще была расстегнута? — спрашиваю я Ноя.
— Между прочим, да, — отвечает он.
— Значит, надежда оставалась? — говорю я.
— Оставалась, — отвечает он.
— Она с тобой говорила? — спрашиваю я.
— Говорила, — отвечает Ной. — Сказала, что до смерти устала быть сильной, быть душой компании. Сказала, что хочет, чтобы теперь о ней заботились. Я предложил себя.
— Это была бы огромная ошибка, — сказала она, — огромная ошибка для нас обоих. Либо я тебе причиню боль, либо ты мне.
— Не причиню, — пообещал я.
— Это все пустое, — сказала она. — Такой возможности у тебя не будет. Никогда, никому и ни за что я не дам с собой сблизиться.
Тут она мне рассказала о своем папаше — отличный был папаша, только пил много, а еще о бывшем муже, который ушел к одной ее коллеге.
— Ты его любила? — спросил я.
— Больше жизни, — ответила она. — И до сих пор люблю. В этом-то вся проблема.
— Он, наверное, просто спятил, — сказал я.
— Какой ты милый, — сказала Билли, повернулась ко мне лицом, и я поцеловал ее. — Скажи, а ты хотел бы, чтобы Черити вернулась? — спросила она.
Читать дальше