Владимир Сагалов - Твоя Шамбала

Георг поднял голову, безысходно посмотрел на Шелленберга и сел в кресло.

– Да. Раньше я много об этом читал. И что? Хочешь отправить экспедицию в Шамбалу, которой нет? Экспедиция в миф? Интересно.

– С чего ты взял, что её нет? Шефер три раза в Тибет ходил. Думаешь, просто так? Для науки? – подойдя к Георгу, прошептал ему на ухо. – Сам Гиммлер стоял за всеми экспедициями. Там всё намного сложнее, чем ты думаешь. Эту экспедицию также курирует Гимлер. Но, я думаю… – также шёпотом проговорил Шелленберг, – думаю, что это последняя. Он просто уже не знает, как завершить войну с русскими. Не сработал ни один план. Мрут как мухи, десятками тысяч в день, а мы всё равно отступаем и проигрываем. Да и вообще. Кто туда не ходил за последние сотни лет, всё шло по одинаковому сценарию, такому же, как и сейчас.

– А что, Германия проигрывает? По радио ежедневно передают о победоносных наступлениях германских войск.

– Нашёл что слушать. Так вот. Гиммлер, вернее, по его команде, мои люди уже давно ползают вокруг СССР. Ищем, а найти не можем.

– Что ищете-то?

– Защита висит над всей страной. Понимаешь? Как энергетическая защита, ну вроде обережного круга. С ними как не воюй, а всё равно проиграешь. Поэтому, Георг, в Тибет тебе идти надо. Противоположность, отговор найти и привезти в рейх. Я-то сам в эту чушь сильно не верю, а наш рейхсфюрер… Он просто убеждён. Верит, что наша арийская сила в Шамбале спрятана. Только вот за три экспедиции ни капельки силы этой никто не принёс. Слова одни. Я сейчас с тобой не как офицер СС разговариваю. Просто по-человечески охота пообщаться. Надоела уже вся эта грязь. Но мне уже обратной дороги нет. Прилип я к этому говну, очень крепко прилип. И не сбежать уже. И не спрятаться. Придётся с нашими головорезами до конца идти. Я ведь солдат.

С тобой ещё трое пойдут. Они все офицеры СС. Серьёзные ребята. Тебя, Георг, тебя как переводчика и носильщика берут, чтобы не зря кормить, будешь мешки таскать. Будешь идти вслепую. У тебя, возможно, будет компас, но не будет карты. Ты просто рабочий, который знает их язык. Спросишь, почему? Потому, что операция эта совершенно секретная. Он финансы на неё кое-как у Адольфа выпросил. Всё тайно, а то ведь если информация просочится, что, мол, к ламам в Тибет за помощью поскакали, засмеют на весь мир. Поэтому и тебя таким образом сюда доставили. У вас два дня подготовка будет. Сам Гиммлер беседовать с вами будет. Может, даже поодиночке. Один из офицеров, который с вами пойдёт, мой человек. Надёжный. Я с ним тоже уже поговорил. Он за тобой присмотрит. Не буду говорить, кто. Он получил задание и будет его выполнять. Если всё гладко пройдёт и вернётесь живыми, то и не узнаешь, кто он. А если что случится, то он постарается поддержать тебя. В общем, инструкции он получил. У него тоже друзья детства есть, и он понимает, что это значит. Ну, пока всё. Теперь иди спать. Завтра, в шесть тридцать за тобой придут. И ещё. Твой Шмитт жив и здоров. Хоть и в лагере, но за ним тоже присматривают. Он троих солдат СС избил, крепкие эти русские. Разворотил им морды. Чему их в армии учат? Всё, что я смог сделать, не дал его расстрелять. Иначе мной самим бы заинтересовались. И ещё. Скажу честно. Помог ему не потому, что я добрый такой. Мне было бы насрать на него. Ударил солдата СС, получи пулю. Порядок такой. Я знал, что он твой друг. Поэтому помог.

Шелленберг открыл дверь и приказал солдату отвести Георга в комнату.

– Всё. Иди спать.

Войдя в комнату, Георг сразу разделся и пошёл мыться. Было противно всё. Он ощущал себя так, как будто Шелленберг измазал его грязью, и отторгал всё, что ему говорил Вальтер. Отторгал всем своим нутром. Он не мог понять, зачем Шелленберг говорил ему о своих «добрых» деяниях: «Если человек палач по убеждению, то как можно воспринимать, его ложно добрые деяния. Как спокойно он говорил о десятках тысяч ежедневно гибнущих русских, назвав их мухами. И тут же рассуждал о дружбе». Георг мылился и смывал, опять мылился и смывал с себя эту липкую ложь. Закончилась тёплая вода, он ополоснулся холодной, быстро вытерся и лёг в кровать. Контраст ощущений от холодной воды отвлёк его от вязких, неприятных мыслей о Шелленберге, и он быстро уснул.

Ровно в шесть тридцать в коридоре раздались шаги. Было слышно, как громко стучали по полу сапоги, затем останавливались, раздавался стук в одну из дверей, и звук от топающих сапог продвигался дальше. Постучались и к Георгу. Он был уже полностью собран и сразу вышел в коридор. Его комната была крайняя, и справа от него у дверей своих комнат уже стояли офицеры. Георг подумал, что прозвучит команда следовать, но услышав мягкую просьбу, понял, что солдат, пришедший их будить, не мог давать команды офицерам. Он всего лишь спросил всех, хорошо ли господа выспались, и предложил пройти к завтраку. Георг был единственный гражданский среди палачей СС (так он стал их называть про себя). Во время завтрака все сохраняли молчание, за исключением нескольких фраз, которыми обменялись два офицера, обсуждая вкус кофе. После завтрака сопровождающий солдат провёл всех на верхнюю террасу, где был приготовлен накрытый скатертью стол, на котором стояли графины с водой, а по кругу шесть стульев. После того, как все сели с одной стороны стола, куда было сказано сопровождающим их солдатом, он ушёл. Через минуту на террасу вышел офицер и громко объявил: «Господа, прошу встать. Рейхсфюрер!» Все, кроме Георга, подскочили со своих мест и, вскинув правые руки, как один, провозгласили: «Да здравствует Гитлер!» Георг спокойно встал, но руки не поднимал. На террасу вышел Гиммлер в сопровождении Шелленберга. Оба стремительно подошли к столу, Гиммлер спокойно повторил то же приветствие, слегка вытянул перед собой обе руки и, опустив их вниз, дал всем понять, что можно сесть. Шелленберг сидел рядом и через стол поглядывал на Георга. Увидев отличавшегося по всем параметрам от остальных Георга, Гиммлер поглядел на него несколько секунд, а затем стал о чём-то шептаться с Шелленбергом. Видимо, уточнил, об этом ли господине Хайденкампе докладывал ему Шелленберг. Затем был час пропаганды, на котором Гиммлер очень красиво врал своим подчинённым, как прекрасно продвигаются дела на фронтах. Будто они не знали, что там шло продвижение назад. Ещё час он расхваливал заслуги каждого из присутствовавших, отсеянных при сложном отборе, самых лучших и самых достойных офицеров, которым будет доверено выполнить задачу особой сложности вдалеке от родины. Также он рассказал о Георге. Шелленберг наврал с три короба, составляя характеристику Георга и выдумав множество научных заслуг. В конце характеристики значилось, что Георг беспартийный, но это ничуть не смутило Гиммлера. Видимо, рейх придавило так, что они готовы были работать со всеми подряд. Принадлежность к партии стала непринципиальной.