Владимир Сагалов - Твоя Шамбала

У Георга по щекам лились слёзы. Он гордо слушал запоздавшие откровения своей жены, глотал горечь правды, но продолжал любить её. Он понимал, что разговор, на который он вывел её сам, этот день, а также предыдущая ночь – последние в их жизни. Георг понял, что если бы и не его завтрашний отъезд в неизвестность, то он всё равно ушёл бы из этого дома, самое позднее, завтра. Ушёл бы, унеся с собой образ его первой и единственной любимой женщины.

– Решение принято уже давно. Я должна тебя покинуть. Папа спрашивает меня каждый день, сказала ли я тебе об этом. Он, он даже переживает… Извини… – Габриэла также не сдержалась и разразилась горестным рёвом, который обычно приводит к успокоению перенапряжённой психики. – Прости меня, дорогой! Прости! – Она бросилась к Георгу и, обняв его, начала целовать и гладить его мокрое от слёз лицо. – Прости! Прости! – Она утирала его слёзы, размазывая их по всему лицу, и продолжала одержимо целовать. Меж поцелуев она говорила: – Я не хочу. Понимаешь, не хочу. Но мы должны. Я должна оставить тебя. Прости! Прости! Но пока ты ещё здесь, я хочу тебя любить. Как раньше любить.

Время вернулось назад. Аккуратно, но с силой любовной страсти положило их на брачное ложе и остановилось до следующего утра. Он, любивший её безусловно и принявший путь, уводивший его от неё навсегда. И она, любившая его, но не осмелившаяся признаться себе в этом. Побоявшаяся быть отвергнутой жёстким отцом и потерять зону комфорта. Они, сказавшие друг другу всё, что нужно было сказать, и сделавшие всё, что нужно было сделать, любили, наслаждаясь друг другом, осознавая, что происходит это в последний раз.

Поглядев на часы, затем в окно, он встал, оправился, глубоко вздохнув и подойдя к двери, за которой спала Габриэла, молча постоял некоторое время. Что-то говорило ему: «Она уже не спит и так же, не попрощавшись, ждёт твоего ухода». Он приложил пальцы правой руки к губам и, оставив на них поцелуй, приложил их к двери, за которой находилась его любимая женщина, вспоминая их прошлые пламенные поцелуи. «Счастья тебе, на всю твою жизнь», – прошептал он, взял походную сумку, вышел, не взяв ключей, и тихо прикрыл за собой дверь. За спиной щёлкнул замок двери. Георг ещё раз обернулся, оглядел дверную ручку и замочную скважину. Он знал, что больше не вернётся в этот дом, но не знал, что с прощальным щелчком дверного замка был включен механизм – другими словами, была запущена вселенская программа, которая через много лет всё расставит на свои места.

Машина подошла ровно в назначенное время. По совету вчерашнего офицера Георг быстро запрыгнул в машину, дверь он закрывал уже на ходу. Водитель с пробуксовкой рванул с места и сразу начал кружить по переулкам. Несколько минут машина бессмысленно каталась по улочкам района и в конце концов взяла направление на Франкфурт-на-Майне. Георг поздоровался с водителем и назвал своё имя. Тот молча глядел на дорогу, делая вид, что не слышит. Хотя теперь уже бывший тесть Георга был богат и имел два довольно солидных «мерседеса», Георгу не посчастливилось поездить в богатом автомобиле. Это был первый раз в жизни, когда его забрали из дома на шикарном автомобиле. Поняв, что собеседника в кабине нет, он стал разглядывать салон и внутреннюю отделку автомобиля. Проехав Франкфурт, автомобиль взял направление на Гиссен, а затем на Зауэрланд.

С беспокойством в душе Георг разглядывал красивые осенние пейзажи гористого региона. Из салона автомобиля ему ещё не приходилось наблюдать красоту сентябрьской природы. Со временем ландшафт выровнялся, и дорога повела в сторону города Падерборн, а затем, начав извиваться, привела в небольшой населённый пункт, перед въездом в который стоял пропускной пункт. Водитель, предъявив документы и пожаловавшись на почти непрерывный шестичасовой автопробег солдату охранной службы гестапо, проехал под поднятый шлагбаум.

– Могу я узнать, куда вы меня привезли? Ведь, не сбегу уже никуда. – в надежде получить ответ спросил Георг.

Машина поехала по улочкам на подъём, и Георг увидел идущих по дороге заключённых. В полосатых, грязных и порванных робах, выстроенные в строй, в сопровождении вооружённых солдат, шли заключённые. Но среди жителей. Такого Георг ещё никогда не видел. Он слышал о концентрационных лагерях, но вот так, рядом с собой, воочию, никогда.

– Это русские пленные? – не надеясь на ответ, всё же спросил Георг.

– Всякие, – коротко выдавил из себя, видимо, также уставший от долгого молчания водитель.