Юлия Монакова - Три девицы под окном

– Ты так сильно любила его, что тебе невыносимы были встречи со мной? – тихо спросила Рита.

– Я… просто не могла. Очень хотелось забыть. Я мечтала выкинуть этот кусок жизни – стереть из памяти те проклятые и прекрасные два дня. Но у меня не получалось… – Рита видела в окошечке скайпа, что мать потянулась за сигаретами. Пальцы её слегка подрагивали.

– Почему же ты никогда не пыталась его разыскать? Ведь после развала Союза это стало вполне возможно… – с искренним недоумением спросила Рита. – Почему не боролась за своё счастье?!

– Я боялась, – просто сказала мать. – Прошло более десяти лет с момента нашей встречи. Я понимала, что у него уже может быть семья, другие дети… Да и я сама… тоже сильно изменилась. Я не была больше той наивной и невинной девочкой, которую он встретил. Мне казалось, что он никогда не сможет принять меня – такую …

Рита вспомнила её слова позже, в разговоре с отцом. Он осторожно (единственный раз за всё время!) спросил, как поживает мама. Как сложилась её судьба. И Рита с бодрой улыбкой ответила, что всё просто замечательно: мама художница, замужем, хорошо обеспечена, живёт в тёплой стране у моря. Это была та парадная сторона жизни Полины Кочетковой, которую не стыдно было бы представить отцу. Он молча кивнул, на мгновение прикрыв глаза. Да, именно такой – пристойной – жизни он и желал от всего сердца той прекрасной, милой, юной и влюблённой в него советской девочке, которую так долго не мог потом забыть…

Валенсия околдовала её с первого взгляда.

Рита подарила себе эти четырнадцать дней безоблачного счастья, безоглядной любви, душевной гармонии и бескрайнего моря обожания, в котором купали её испанские родственники. Она и заметить не успела, как промчались две недели, отведённые на отпуск. И при этом было ощущение, что она знает всех этих людей, так внезапно и шумно ворвавшихся в её жизнь, с незапамятных времён. Возможно, сказывался голос крови… Но даже жена отца Ана, полноватая крашеная блондинка, не связанная с гостьей кровными узами, была весьма расположена к Рите и при первой же встрече с восторженным воплем кинулась ей на шею. Выглядело это, пожалуй, несколько эксцентрично, так что Рита поначалу даже слегка обалдела. С трудом можно было вообразить подобную ситуацию в России, когда жена отца милуется с внебрачной дочкой его прежней любовницы… Но потом, почувствовав искреннее радушие Аны, Рита с удовольствием поддалась её лобзаниям и объятиям.

Брат с сестрой тоже были очаровательны. При этом очень разные, не похожие друг на друга. Они оба влюбились в Риту и не отпускали её от себя, оспаривая друг у друга право выгуливать её в компании своих приятелей.

– Это наша hermana rusa , – с гордостью говорили они знакомым и друзьям, а обращаясь к Рите, ласково называли её «hermanita» . [15] hermana rusa, hermanita – русская сестра, сестрёнка/сестричка (исп.)

Хавьеру исполнилось двадцать восемь. Это был очень серьёзный и ответственный молодой человек, подающий большие надежды адвокат, уже помолвленный с прелестной юной особой, с которой вскоре Риту и познакомил. Хавьер был в полном восторге от Ритиной профессии: особенно он радовался тому обстоятельству, что в числе прочих танцевальных стилей она преподаёт фламенко.

Марии Пилар стукнуло двадцать три, и это была чудесная лихая оторва с многочисленными татуировками и пирсингом, гоняющая на байке покруче иных парней. Ей-то все эти танцульки были абсолютно до лампочки – она находила народные танцы жуткой скучищей.

– Зубы сводит от тоски, когда слышу звуки гитары, – выразительно закатывала глазки она. – Давай лучше в клуб махнём, hermanita , оторвёмся по полной, бойфренда тебе найдём! У меня есть классные парни среди знакомых. Вдруг тебе кто-нибудь понравится?

– Кстати, о парнях, – засмеявшись, спохватилась Рита. – Нет ли среди твоих друзей кого-нибудь с именем Серхио?

Мария Пилар добросовестно наморщила лоб, вспоминая.

– Серхио… Серхио… – бормотала она. – А зачем это тебе?.. Слушай, да нашего садовника зовут Серхио!

– Красивый? – заинтересованно спросила Рита.

– Наверное. Мне трудно судить о красоте человеке, которому уже за семьдесят, – невинным голоском отозвалась Мария Пилар. – Но вдруг тебе такие нравятся?

Они обе расхохотались.

– А вообще, одного из папиных инструкторов, кажется, зовут как раз Серхио. Вот он – красавчик! – уже серьёзно произнесла Мария Пилар. – Правда, на таких, как я, он не клюёт – ему нравятся романтические женственные барышни вроде тебя. Ну, чтобы длинные волосы, грудь, талия и попа… Пару раз встречала его в компании именно таких дам. Но вообще-то он меняет их, как перчатки… Надо попросить отца, чтобы познакомил вас.