Юлия Монакова - Над студёной водой

– Поцелуй меня, – попросила она тихо.

Несколько секунд молчания, прежде чем он ответил, показались Асе вечностью. Она слышала только, как гулко стучит её собственное сердце.

– Напомнить, по какому поводу все мы здесь сегодня собрались? – осведомился Белецкий иронично. – Вроде бы, чья-то свадьба… не припоминаешь, чья?

– Понимаю твой сарказм, – ответила Ася. – Ты вправе не верить, но свадьба – это единственный правильный и разумный мой поступок за многие годы, как бы странно это ни звучало. Ну… почти единственный, – поправилась она, вспомнив о Никитке. – Могу я сделать эту последнюю глупость напоследок?

– Но зачем? – спросил Белецкий с неподдельным недоумением.

– Чтобы… разочароваться, или наоборот – горько вздохнуть о том, что я потеряла, и навсегда закрыть для себя эту тему. Один-единственный поцелуй!

– Не надо, Ася… – сказал он с болью. Её глаза налились непрошеными слезами. Боже, какой несчастной она чувствовала себя в этот момент! Как неловко и стыдно ей было!

– Ну пожалуйста… – прошептала она еле слышно. – Мне это правда нужно. И я больше тебя никогда ни о чём не попрошу. Если хочешь, даже не взгляну в твою сторону…

– «Всё кончено: меж нами связи нет», – медленно процитировал он пушкинские строки. Ася заметила, что в минуты душевного волнения и тревоги он часто прибегает к стихам, как к спасительной палочке-выручалочке. – «Обманывать себя не стану вновь, тебя тоской преследовать не буду, прошедшее, быть может, позабуду – не для меня сотворена любовь…»

– Просто поцелуй меня так, как будто влюблён, – взмолилась она, чувствуя, что надолго её не хватит – ещё несколько секунд, и она просто беспомощно разревётся, как малолетка, от своего позора. – Ну притворись хоть раз, чёрт возьми! – она уже почти кричала. – Ты же актёр, в самом деле… – горло перехватило предательским спазмом.

Она сама робко шагнула ему навстречу, потому что он продолжал стоять, не двигаясь с места, и молча смотрел на её губы – так, что они тут же пересохли и начали гореть огнём. Только он умел делать подобное одним лишь взглядом… Белецкий нерешительно протянул руку и коснулся её лица – бережно, словно боялся навредить ей, причинить боль. Её словно пробило электрическим разрядом от этого лёгкого, как дуновение ветра, прикосновения.

– Видит бог, я старался держаться от тебя подальше, – выдохнул он, нежно ведя пальцем по её щеке.

Ася вся буквально пылала. Он даже невольно моргнул несколько раз, чтобы не обжечься о её горящий лихорадочный взгляд. Рука его чуть-чуть дрогнула. Это была невыносимая пытка. Такая сладкая, и одновременно такая горькая…

Он бережно взял её лицо в ладони. Долго-долго, пристально смотрел в её доверчиво распахнутые глаза, словно всё ещё сомневался, стоит ли переступать ту самую черту. А потом наклонился, и их губы, наконец, соединились. Пока даже не раскрываясь – просто прижались друг к другу, нерешительно и деликатно соприкоснулись, как бы узнавая и привыкая к новому ощущению. Ася замерла, боясь даже дышать. Некоторое время он тоже не двигался. Затем его губы чуть-чуть шевельнулись. У Аси закружилась голова, и она несмело ответила на поцелуй, чувствуя себя сейчас четырнадцатилетней неопытной девчонкой. Он сильнее прижал её к себе, продолжая медленно – томительно медленно, до дрожи в коленках – исследовать её губы. Ася упала бы, если бы он не держал её так крепко, так близко. Он был такой горячий, такой вкусно пахнущий, такой… Ася несмело подняла руку и сделала то, о чём давно мечтала – запустила пальцы в его волосы. Это было ему приятно. Чёрт, она чувствовала, что ему это нравится!..

Сколько по времени продолжалось это безумие, кто из них опомнился первым – она не осознала. Но, кажется, Ася всё-таки пришла в себя чуть раньше. Удивительно ещё, что никто не застукал их на месте этого ужасного и восхитительного преступления.

– Ты очень скучаешь по жене? – поинтересовалась она, переводя дыхание и быстро отступая назад, чтобы оказаться на безопасном расстоянии.

– А почему ты спрашиваешь? – не сразу отозвался он, тоже с трудом возвращаясь к реальности.

– Да просто не совсем поняла, кого ты сейчас целовал – меня или её, – она осторожно прикоснулась ладонью к своим, всё ещё горевшим и чуть припухшим, губам.

Он улыбнулся.

– Тебя, Асенька. Не сомневайся…

– Как нищенка – выпросила милостыню у дверей… – горько пошутила она. Белецкий покачал головой и ласково взял её за подбородок.