Дорин Тови - Кошачьи проделки [сборник]

С Шебалу было труднее. Она неистово извивалась и пыталась выплюнуть таблетку, но я зажала ей рот, и таблетка отправилась в желудок. Когда мы отправились в постель досыпать, я чувствовала себя победительницей. «Как просто это оказалось», – сказала я. Находясь в таком ликующем настроении, что не видела ни единого препятствия, могущего помешать нам взять их с собой в путешествие. Это просто вопрос нашей решимости, сказала я. Не надо на каждом шагу рисовать себе трудности.

Я перестала рисовать себе трудности, но мы все равно их получили. Мы спустились вниз в восемь часов и в районе девяти дали кошкам их завтрак. «Ведь эти противные глисты теперь пропали, не так ли?» – сказала я. В середине утра заметив, что в то время как Шебалу спит перед камином, нигде нет никаких признаков Сесса.

Я бросилась наверх, потом опять вниз, заглянула во все шкафчики – абсолютно никаких признаков. Должно быть, он выбрался на улицу, подумала я, – может, пошел к Фреду за шерри. Я уже собралась бежать на холм, чтобы это проверить, как вдруг, проходя через гостиную, услышала глухой удар – это Сесс спрыгнул с самой высокой книжной полки. Он никогда не залезал туда в течение дня. Он вообще никогда не залезал туда, если только Шебалу его не подначивала. Но вот же он залез туда и, видимо, по собственному желанию. Восторженно нырнул вниз через абажур торшера и стал как ошпаренный гоняться по комнате: с пианино на буфет, потом на бюро, по спинкам резных стульев… Он носился по всему коттеджу весь день, тем временем как Шебалу наблюдала за ним с неторопливым интересом. (Наша голубая девочка всегда спокойна и уравновешена. Даже противоглистная таблетка не выводит ее из себя.) Он был настолько полон энергии, что пока мы слушали шестичасовые новости, он скакнул к нам через низкий приставной столик, куда я поставила радио. Бух! Он врезался прямо в него, едва не падая сам, да и радиоприемнику это не пошло на пользу.

– Ну, это уж слишком, – сказала я. Когда я представила его в нашем фургоне…

– А ну хватит, – одернул меня Чарльз. Что я там говорила насчет того, что не предвижу трудностей? У него есть идея. Почему бы нам не отрепетировать поездку с ними? Мы могли бы взять их в фургоне на наше собственное поле. Переночевать там. Если они вырвутся, большой беды не будет – мы ведь остановимся всего в двух шагах от дома. Но это даст нам возможность уладить любые проблемы, а тогда уже мы сможем уверенно брать их с собой.

И вот пару дней спустя, если бы кто-то наблюдал за нами, он бы увидел, как мы несем спальные мешки, кастрюльки, корзины с провизией, кошачий лоток и складываем все это в фургоне. Однако (наверное, впервые в жизни) никто за нами не наблюдал. Мы совершенно случайно выбрали день, когда содержимое одного дома в деревне распродавалось на аукционе и наши обычные соглядатаи: старик Адамс, Фред Ферри, Эрн Биггз и (с тех пор как он купил свое поле) Тим Беннетт – все ушли на торги, надеясь на выгодное приобретение.

Вот и получилось, что наши передвижения прошли незамеченными. Вечером мы опустили в фургоне шторы и зажгли нашу масляную лампу, не пожелав тащить с собой электрическую батарею, Чарльз заводил свой магнитофон, приговаривая, ну разве это не классно, а я старалась помешать Сессу подпалить свой нос о стекло лампы. Именно в это время послышался стук в дверь и какой-то голос требовательно спросил, кто в фургоне, и мы подскочили от неожиданности.

Это оказался Тим. Возвращаясь поздно вечером со своего поля и увидев свет, он подумал, что в фургон самовольно вселились какие-то чужаки. Мы поблагодарили его за бдительность, объяснили, в чем дело… Даже он, при всей своей привычности к нашим выходкам и при всем своем нонконформизме, ушел потрясенный. Ночевать в фургоне, запасшись емкостями с водой и масляной лампой, меньше чем в сотне ярдов от своего собственного коттеджа… – весь его облик отчетливо выражал изумление.

Его удивление, однако, не шло ни в какое сравнение с изумлением Фреда Ферри, которое тот испытал на следующий день. В пять часов утра, услышав звук шагов возле фургона, я села в кровати, выглянула в окно и уткнулась взглядом прямо в его взгляд.

Что он делает в этом месте в такое время, мы не стали спрашивать. На плече у него, как всегда, висел рюкзак. Даже если нам и пришло в голову поинтересоваться, мы от этого воздержались. Он сказал, что увидел Сесса, глядящего из окна, и подумал, что кота случайно заперли. Такое объяснение вполне могло быть правдой, поскольку кошки глазели в окна всю ночь, дружно маршируя по нам с Чарльзом, чтобы до этих окон добраться, – вот почему я и находилась в абсолютно бодрствующем состоянии.