Джессика Парк - 180 секунд

А потом замечаю брошенное на кровать одеяло.

– О господи. Ты занималась сексом рядом с башней из посылок?

Она принимает нарочито шокированный вид.

– Да как ты посмела такое предположить!

Я поднимаю бровь.

– Ладно, ладно. Да! – взвизгивает Стеффи и скачет по комнате. – И это было круто!

– Пожалуйста, подробнее, дорогая, – требую я со смехом.

– То, что случилось с тобой, гораздо важнее, чем мои сексуальные подвиги.

Я слегка покачиваюсь: усталость снова берет верх. Очень трудно держаться на ногах. Я совсем разбита.

– Я просто хочу лечь. Извини. Давай спать.

Стеффи подходит, обхватывает мое лицо ладонями и всматривается в него.

– Вид у тебя совсем измученный. Ты всё мне расскажешь завтра. Ничего плохого не случилось?

Я киваю:

– Да. Всё было хорошо.

Я зеваю и внезапно чувствую себя совсем беспомощной и страшно нуждающейся во внимании.

– Ты ляжешь со мной, как раньше?

– Конечно.

В приюте мы жили в одной комнате, и я часто забиралась к Стеффи в постель. Там я чувствовала себя в безопасности и не такой одинокой. Сейчас мне этого очень недостает.

Стеффи для меня и сестра, и лучшая подруга, и мать – и сегодня, когда мы ложимся, я утыкаюсь лицом ей в сгиб руки, как в детстве.

Стеффи приглаживает мои волосы, когда я начинаю засыпать.

– Я рада, что всё хорошо, – тихонько говорит она. – Это отличное начало.

Мы обе спим до полудня, и, проснувшись, я не вполне понимаю, где нахожусь. Уже давно я не залеживалась в постели так долго – и, как ни странно, у меня нет похмелья. Что еще удивительнее, мне сто лет не снились такие приятные сны. Я чувствую себя вполне отдохнувшей. Пускай в голове хаос, но я хотя бы свежая.

Мы со Стеффи провели день в пижамах. Пока она красила мне ногти на ногах темно-красным лаком, я выслушивала подробности минувшего вечера, который она провела с парнем в клетчатой рубашке. Эти подробности одновременно заставляли меня краснеть и радоваться за подругу. Я расспрашивала про учебу, про тесную квартирку, которую Стеффи обожает, про фургон с тако, который каждый вторник останавливается у них на улице. Она отвечала на все мои вопросы – и была особенно дорога мне, потому что не проявляла любопытства. Она ни разу не спросила про Эсбена.

Когда начинает темнеть, я наконец укрепляюсь духом и небрежным тоном говорю:

– Знаешь, оказалось, что Эсбен не такой уж плохой человек.

– Правда? – Стеффи роется в моем шкафу, стараясь не морщиться при виде немодной одежды.

– Я посмотрела ролик.

– Правда? – Она снимает с плечиков красный топик, прикладывает его к себе и смотрится в зеркало. – Хорошо.

Я смеюсь:

– Перестань притворяться, будто тебе неинтересно знать, что случилось вчера.

Стеффи шутливо бросает в меня топиком.

– Ну, слава богу!

Она запрыгивает на кровать и садится.

– Рассказывай. Рассказывай!

И я рассказываю – в деталях (хотя умалчиваю о том, что коснулась его лица и что Эсбен взял меня за руку). Не хочу, чтобы у Стеффи сложилось неверное впечатление.

Она откидывается на спинку кровати и обнимает подушку, слушая мой рассказ.

– То есть он и правда не чудовище. Кто же знал!

Я закатываю глаза.

– Ты знала!

– Ну… да. Но ты должна была сама убедиться.

Стеффи внимательно смотрит на меня:

– Элисон. Он правда славный парень.

Я вздыхаю.

– Слушай, я не доверяю людям точно так же, как и ты, – продолжает Стеффи, – но Эсбен не похож на других. Даже мне это ясно.

Я киваю:

– Не надо вечно его отталкивать. Он тебе ничем не угрожает.

– Может быть.

– Было бы неплохо, если бы ты завела друга.

– У меня есть ты.

– Конечно, Элисон, у тебя есть я, – говорит Стеффи и начинает обуваться. – Но Эсбен – особенный. Ты знаешь, что мы с тобой – исключение. И Эсбен тоже. Ты хотя бы подумай… – Она встает и набрасывает пальто.

– Ты куда-то собралась? – спрашиваю я.

– За едой. Мой вчерашний кавалер порекомендовал мне одну китайскую кафешку в квартале отсюда. Я умираю от голода и хочу раздобыть ужин. Нам нужно как минимум пять порций жареных клецок.

– Я с тобой. – Я начинаю вставать, но Стеффи останавливает меня:

– Дорогая, ты прелесть, но тебе надо в душ. От тебя воняет.

– Ну спасибо. Между прочим, ты тоже не благоухаешь.

– Это запах секса. Но после ужина я помоюсь. У меня ранний рейс, и мне придется встать на рассвете, чтоб успеть доехать до Бостона. Сегодня никакой пьянки. Во всяком случае, большой пьянки. Отбой в одиннадцать. Ну, в полночь.