Дэвид Лодж - Для англоманов - Мюриэл Спарк, и не только

В два сорок пять часы в зевке застыли,
Раскинув стрелки в стороны устало.
Но мы их дотемна не заводили,
Был день воскресный, дел и так хватало.

Тот день случился и исчез, как сон,
Зачем он дан — никто не мог увидеть:
Рвать и сшивать, любить и ненавидеть…
Воскресный Лондон был со всех сторон,
Судьба, беседа, колокольный звон.

Льет свет луна на циферблат и рынок.
По стрелкам тополь с тополем сомкнется.
Ночные откровенья опрокинут
Привычную картину.
И вот луна — часы, а время льется
И над деревьями смеется.

Они бросают взгляд вокруг, когда
Автобус к остановке подъезжает.
Окно проверено? Утюг? Плита?
Свет зажигается и гаснет. Да,
Теперь им ничего не угрожает.
А мы уже отъехали слегка,
Но снова видим этот дом — и глядь,
Включился свет, и вот опять
Там к занавеске тянется рука —
Чтобы уже наверняка.

Последнее, что ночью видим мы, —
На улице один прохожий.
Но вот и он как будто канул тоже
В небытие — там, где стоял,
Там, где кончался фонаря овал.
Так долго, тихо мысль свою жевал,
Что лишь на длинных улицах поймут,
Зачем он задержался тут.

Тиха и горяча, Замбези спит
Над водопадом. Островков гряды
Полны мартышек, туча мух висит,
Бдит крокодил вальяжно у воды.

Но ниже по теченью эта тишь
Перерастет в шипение и вздох,
В журчанье, что легко перекричишь,
И в крик, который застает врасплох.

Из крика выйдет рев, из рева — гром,
Пока сама река и брызг копна
Не рухнут вниз бурлящим полотном,
Чтоб достучаться до земного дна.

И не поймешь в текучей суете,
Где эха мощь, где просто брызги те.

Вот могила, которую вырыло время.
Вот ящик, ушедший под дерн,
в могилу, которую вырыло время.
А это рука,
постучавшая в ящик, ушедший под дерн,
в могилу, которую вырыло время.
Вот печь,
у которой согрелась рука,
постучавшая в ящик, ушедший под дерн,
в могилу, которую вырыло время.

А это младенец, что присно рожден,
он печь растопил,
где согрелась рука,
постучавшая в ящик, ушедший под дерн,
в могилу, которую вырыло время.
А это обманчивый розовый терн,
им ранен младенец, что присно рожден
что печь растопил,
где согрелась рука,
постучавшая в ящик, ушедший под дерн,
в могилу, которую вырыло время.

А это наместник, на пост возведен,
растил он обманчивый розовый терн,
что ранил младенца, что присно рожден,
что печь растопил,
где согрелась рука,
постучавшая в ящик, ушедший под дерн,
в могилу, которую вырыло время.

Глаза, где отразилась, тьму тая,
Тень взгляда в спину мне, тебя презрели,
Душа Мидлотиана, не моя.

Хай-стрит недобро подмигнула. Я
Прошла, но взглядом Холлируд сверлили
Глаза, где отразилась, тьму тая,

Дозорная бригада Лита, чья
Бесплодна прыть: пуста, чего б ни лили,
Душа Мидлотиана, не моя.

Из Северного моря рать сия,
В трущобы просочась, не пустит пыли
В глаза, где отразилась, тьму тая,

Не ставшая вином воды струя.
И вновь смолчит не знающая боли
Душа Мидлотиана, не моя.

А призраки всё не дают житья
И кажут то, что памятники скрыли,
Глазам, где отразилась, тьму тая,
Душа Мидлотиана, не моя.

Тебе, сварливому типу, который якобы поместил
Любовь превыше успеха, а доброту ценил испокон
Превыше карьеры, я бы сказала, да, дорогой, все это
прекрасно без меры,
Но только если бы у тебя выбор и правда был:
Будь ты в любви поистине одарён
И необычайно успешен по жизни.
Но так ли уж ты умен и так ли уж мил?

Как выше сказано, мы даже и не ждали…
И все же пусть поднимется наверх,

Где спит красавица под слоем пыли,
И царедворцы в париках унылых
Печалятся, сто лет как на постах застыли,
О промахе ее, постичь его не в силах.