Алексей Федорочев - Мажор

- Еще раз!

Хорошо, что перед нами никого не было: за те десятки раз, что наемник демонстрировал мне свою коронную фишку, мы бы точно кого-нибудь угробили - мощью он был не обижен, и лезвия летели на добрых пару километров, не теряя убойной силы. А "венец" мага, который я к концу занятий стал четко различать, через три часа учебы ничуть не потерял в яркости - Санни все также терпеливо был готов снова и снова показывать мне процесс колдовства.

А я... я ровно сел на попу, разглядев и усвоив, наконец-то, все с начала до конца.

Руны, ёпта! Чертовы руны!

Энергию, черпаемую в пространстве и перстне с накопителем, Санни завязывал узлами в знакомые мне с детства закорючки! И с помощью них заставлял природу делать то, что требовалось ему!

Я вряд ли хоть когда-нибудь сравняюсь с ним в силе! Никогда, если быть честным с собой! Но четко представить себе трехмерную фигуру, пусть даже не полностью совпадающую с ее воплощением в металле?!

Цепочку таких фигур?!!

"Я стану великим магом!" - от этой мысли бросило в дрожь, несмотря на царившую вокруг жару.

Интерлюдия.

Вызов от командования в разгар подготовки к операции не сулил ничего хорошего.

- Проходи, садись.

Капитан Кожевин, еще не обмывший толком новенькие звездочки, послушно устроился на предложенном табурете, задавливая раздражение: работы до утра непочатый край, традиционно "любимый" экипаж Минакеева накануне раздобыл где-то спирт и ходит теперь, распространяя вокруг амбрэ и лютую зависть, неплохо бы еще самому прикорнуть хоть часик до выхода...

- Помнишь историю с зайцем?

Мысли, занятые подбором хвостов, переключались на новый предмет неохотно: "Зайцем? Где тут полковник зайцев нашел, или тоже перегрелся, как рядовой Симонкин несколько дней назад?"

- Мальчишку на корабле помнишь? - дал подсказку тесть.

- А, вон вы о чем! Помню. Жалко парня - сгинул из-за чужой неразборчивости.

Жалость присутствовала лишь на словах. Вот нескольких погибших сослуживцев - тех на самом деле не хватало, а события, выцветшие за год под этим солнцем, запорошенные скрипящим на зубах песком... был мальчик, не был... Куда как жальче было тогда расстаться с мечтой о собственном домике, нарисованном воображением уже в мельчайших деталях. Но тоже давно отгорело-отболело.

- Я бы тоже рад все забыть, - понимающе качнул головой Владимир Сергеевич, по-своему истолковав промелькнувшую печаль на лице зятя, - Много всякого на моей совести, но мальчишку сам себе простить не могу. Да еще эти чертовы объявления из месяца в месяц повторяются!

- Владимир Сергеевич! Ну не было вашей вины! - необходимость успокаивать пустившегося в воспоминания тестя подбешивала: еще не все танки техничку прошли, сухпай не получен, а тут начальство разнюнилось из-за какого-то мальца.

- Не суетись! - сменил тон полковник, - Появились интересные новости. Тогда ведь как: сначала Марс глупо подставился, потом история с "Ястребами", от которых всего один Ужас Пустыни остался. Но ты ведь помнишь, как Минакеев парнишку отрекомендовал?

- Специалист по рунам, случайный знакомый...

- Да это-то понятно! Он его Кабаном назвал! А тут от местных дошли до меня слухи, что в Слободке арабчонок - спец-руновед объявился. Из молодых, да ранних. А зовут его, угадай как?

- ? - усталая голова плохо соображала, и никак не удавалось понять, куда клонит тесть.

- Не буду утруждать твой слух арабским звучанием, но на русский мне перевели как "Вепрь".

- Арабчонок? Вепрь? Я что-то... вепрь - это же та же свинья? Только дикая?

- Вот-вот, ты сразу срисовал, а я долго никак не мог понять, что меня в том рассказе зацепило! А ведь вепрь и кабан - одно и то же. И покровительствует новому технику Христ - это женщина, глава одного русского отряда. Для араба - еще страннее, они женщин совсем по-другому воспринимают. Зато, если предположить, что этот Вепрь-Кабан и есть наш малец Романов...

Свой домик, с аккуратно покрашенными стенами и блестящими окнами, вновь во всей красе возник в уме Кожевина. И зелени! Зелени побольше!

- Сейчас увольнительную подписать не могу, но после операции...

Капитан понятливо кивнул. Объявления в доставляемых пусть и с недельным запозданием газетах, он видел, а сумма вознаграждения с каждым месяцем только возрастала.

Вжих! Дзынь! Мимо!

Вжих! Дзынь! Мимо!

Вжих! Шмяк! А?!

Уныло отправив очередное лезвие в полет, неверяще констатировал - попал! Девственно чистая доска с мишенью, висящая на разукрашенной щербинами стене, увенчалась первой и единственной пока прорехой. Теперь бы еще понять - как?