Леонид Милош - Братья по крови

— А сестре сотню за что предлагал, кого хотел трахнуть? Ты, гнида, я тебе сейчас горло перекушу! — И Эдик, дико вращая глазами, накинулся на Петровича, схватил его голову и впился в его горло зубами.

— А-а-а! — дико заорал Петрович. — Не надо! А-а-а! Больно!

Эдик оторвал от него зубами кусок кожи. Кровь обильно струилась из разорванной раны, заливая белую рубашку Петровича. Лицо Эдика тоже было перепачкано кровью. И от этого оно стало еще страшнее, еще ужаснее.

— Деньги давай, паскуда! Где ты их спрятал?!

— Да-да, хорошо. Я отдам, только не сразу. У-у-у, больно! Зачем так, Эдик?

— Я сказал, давай деньги! Или я оторву твои поганые яйца! — Рука Эдика схватила Петровича за пах.

— У-у-у! А-а-а! — завращал с мольбой глазами Петрович. Боль была невыносимой.

— Я тебе их раздавлю, понял, сучара!

— Не надо, Эдик! Прошу тебя, не надо, я найду деньги, я обещаю!

— Ладно. Но запомни, эти яйца тебе уже не принадлежат. Они вон в той канаве скоро будут валяться, понял?

— Да, я понял.

— А сейчас вылезай, пойдем к тебе за деньгами.

Петрович послушно, все еще корчась от боли, еле выполз из машины. Полусогнувшись, поплелся обратно к парадной, следом неотрывно двигался Эдик.

Дома у Петровича нашлось девять тысяч рублей, давнишнее накопление. Эти деньги предназначались на развитие фирмы. Отдал Петрович и все золотые вещи жены. Золотых изделий набралась целая горсть — почти на полкило весом.

Потом они поехали на работу к Петровичу собирать остальные деньги. Во время поездки Эдик мимоходом заметил Петровичу, что «Волга» его уже экспроприирована и засчитана за восемь тысяч рублей. Петрович промолчал, спорить со взбешенным Эдиком у него не было никакого желания.

В тот день Петрович сумел собрать еще две тысячи. Креста, как назло, нигде не было, а его помощь сейчас была ой как нужна! Только бы выбраться живым, только бы не зарезали. А там Крест разберется с этими сволочами.

Но кавказцы не торопились отпускать Петровича. Поздним вечером измочаленного должника привезли в ресторан «Восток», прошли в служебное помещение. Здесь Эдика ждал его приятель, которого все называли Жорой. Невысокий, но широченный в плечах, с внушительными мускулистыми руками человек, неопределенного возраста и национальности, но тоже кавказец. Правую щеку сверху вниз пересекал широкий длинный шрам, на макушке головы ни одного волоса, только подбородок украшала двухдневная щетина. Туповатый взгляд свидетельствовал, что в голове хозяина не наберется и одной мозговой извилины. Султан был гораздо моложе Жоры, с густыми вьющимися смоляными волосами и очень смуглой кожей. Вид у Султана был более дикий и злой, чем у его товарищей. С ним Эдик часто говорил по-своему, а с Жорой только по-русски.

— А это что за хрен с бугра? — спросил Жора при виде уставшего и насмерть перепуганного бородатого мужика.

— Да это мой дружбан, — ответил Эдик. — Забрал, понимаешь, у меня семьдесят тонн и возвращать не хочет.

Жора с усмешкой посмотрел на должника, словно прикидывал, долго ли ему осталось еще жить. Его боксерское лицо, побитые и затвердевшие скулы, огромные кулаки с маленькими толстыми огрубевшими пальцами наводили на Петровича ужас. Если такой ударит, то здоровье может резко ухудшиться. И все-таки больше всех Петровича страшил Эдик, его ужасный, пронизывающий до самых костей, холодный пустой взгляд. Этот взгляд напоминал взгляд кобры — смертельно завораживающий, заставляющий жертву впадать в столбняк. Когда Петрович встречался глазами с Эдиком, он почти физически чувствовал, что теряет над собой контроль. Единственное, что владело в такие минуты его сознанием, — любой ценой вырваться от Эдика и больше никогда в жизни не видеть эту жуткую бандитскую рожу.

— Ты его притащил? — спросил Эдик у Жоры по поводу каких-то других дел.

— Ага.

— Давай его сюда.

Жора на пять минут вышел, потом вернулся не один. Вместе с ним вошел человек неопределенного возраста — толстенький, смуглый, похожий на азербайджанца. Все его лицо и рубашка были в крови.

— Ну что, Фейруз, когда деньги будут? — миролюбиво спросил его Эдик.

Фейруз молча плюхнулся перед Эдиком на колени, попытался обнять его ноги, но Эдик брезгливо оттолкнул его:

— Пшел вон!

— Эдик, прошу, я все отдам, уже немного осталось, только не убивай!

— Когда?

— Не знаю, но отдам…

— Жора.

Жора молча схватил мужчину за шиворот, рывком поставил на ноги и тут же с ходу влепил ему коленом в живот. Мужчина застонал, согнувшись в три погибели, и медленно завалился боком на пол. Жора стал бить его ногами.