Леонид Милош - Братья по крови

— И еще просьба, — словно не слыша вопроса коллеги, продолжал Максим Петрович, — вы мне на пару дней кабинет выделите?　

— Да, конечно.　

— Какой?　

— Ну… хоть здесь, рядом со мной, третий.　

— И моим коллегам тоже, я ведь не один.　

— Хорошо… четвертый и пятый тоже могу освободить.　

— Алло, — наконец переключил свое внимание на телефонную трубку Максим Петрович, — это Николай Семенович? Ах, вы его помощник?.. Он сейчас занят, совещание?.. Простите, но это говорят из Генеральной прокуратуры, пожалуйста, соедините меня с Николаем Сергеевичем, у меня очень важный разговор… Да, будьте так любезны…　

По мере услышанного лицо городского прокурора вытягивалось, белесые бесцветные брови все больше изгибались в дугу. Зачем им Ходарьков понадобился? Неужели из-за вчерашней публикации? Не может быть! Так быстро ни одно учреждение на газетную публикацию не реагировало. Пока прочитают, пока дело запросят, пока созвонятся с руководством, пока получат прямое указание на проверку — уж всяко больше недели пройдет.　

— Николай Семенович?.. Здравствуйте, это вас из Генеральной прокуратуры беспокоят, Остапчук Максим Петрович, старший следователь. У нас к вам есть несколько вопросов. Не могли бы вы сегодня ко мне заехать?.. Нет, я не из Москвы звоню, я уже к вам прибыл, звоню из Горпрокуратуры из кабинета Георгия Владимировича. Так как у вас сегодня со временем?.. Николай Семенович, прошу вас, давайте все при личной встрече, а не по телефону… Хорошо… В два часа буду вас ждать. Третий кабинет… Я понимаю, что вы очень заняты, но у меня тоже служба. Так что буду вам очень признателен, итак, жду вас, до встречи.　

Максим Петрович повесил трубку и снова посмотрел на удивленное лицо городского прокурора.　

— Проверка, сверху спустили, — ответил он на вопросительный взгляд прокурора, — так не хотелось мне ехать, вы бы знали.　

— А-а… что случилось… Максим Петрович?　

Москвич понизил голос, словно их мог кто-то подслушать, заговорщически произнес:　

— Георгий Владимирович, только об этом никому… Квартиры…　

— А-а…　

Максим Петрович сказал о том, о чем и так знал весь город. Но Поруков прекрасно понял его. Все газетные публикации делились обычно на два вида. Опасные и безопасные. Опасные относились к тем, которые почему-то замечались наверху и на которые приходилось реагировать. Но за последние годы опасных публикаций становилось все меньше, как будто наверху вообще газет не читали и телевизор не смотрели. Не замечали. Ну что-то там написали, в чем-то обвинили. Борзописцы, одним словом. Что с этой писательской братии возьмешь?　

В тот же день по городу поползли новые слухи. Генеральная прокуратура уже допрашивает Ходарькова. Доставили на допрос в наручниках и уже арестовали. Да нет, не арестовали еще, но вот-вот арестуют. Народу было ужасно интересно. Что же все-таки происходит там, за стенами высочайших кабинетов? Власть имущих никогда не жалко, даже приятно, когда кого-нибудь свергают со своего заоблачного кресла и об асфальт. Ох, как приятно! Хотя потом, бедолагу и жалко становится, особенно когда ему приходится помаяться, когда тюрьмой запахнет и болезни там всякие на него обрушиваются.　

В среду столичные журналисты атаковали пресс-службу Генеральной прокуратуры. Ходарьков на самом деле преступник? Ведь он же кандидат на новый срок в мэры или уже снял свою кандидатуру? В прокуратуре журналистам ответили казенно, соблюдая корректность по отношению к Ходарькову, — ведется проверка, пока говорить что-либо рано. Но звучал этот ответ таинственно и очень двусмысленно. Здесь, господа хорошие, не просто тюрьмой пахнет, но, порядок есть порядок, сперва надо все проверить.　

После неожиданного звонка следователя, Ходарьков сильно занервничал. Хотя причин особых не было, но его первый раз в жизни вызывали в прокуратуру официально — и не в качестве высокого должностного лица, а в качестве простого гражданина, которого в чем-то подозревают. В таких случаях всегда нервничаешь, даже если ангельски чист и ни в чем не виновен. Очень неприятное ощущение.　

Ходарьков тут же позвонил Горячему.　

— Михаил Трофимович, меня к следователю вызывают.　

— К какому следователю? — не понял его Горячий.　

Николай Семенович в двух словах объяснил ситуацию. Горячий был тоже сильно удивлен.　

— Ничего, мы разберемся, — пространно заверил он мэра и добавил. — Вы держитесь, не поддавайтесь на провокации.