Леонид Милош - Братья по крови

Они встретились с Крестом поздно вечером. Крест тоже был мрачный, лицо — словно крокодил чуть-чуть пожевал и за несъедобностью выплюнул. Боря сидел за рулем своей машины, молча курил и не спешил начинать разговор. Крест понимал, что разговор у них будет тяжелым.　

— Что делать будем, Боря? — первым прервал молчание Крест.　

— А ты что предлагаешь?　

— Я не знаю. Ты у нас голова, ты и решай. У Эдика совсем крыша едет. Такое отколол, он нас всех спалит! Мента грохнул, и кого — зама начальника РУОПа, совсем охренел!　

Крест никогда не говорил об Эдике в таком тоне, тем более с Борей. Со своими пацанами можно было посплетничать, помыть малеха косточки шефу, но никак не с Борей. Они лучшие друзья, и это все знали. Нет, Боря, конечно, не стукач, ни о чем таком Эдику говорить не станет, но может сам своей властью наказать, и очень больно. А раз Крест после всего случившегося говорит так, значит, у него тоже накипело, значит, он тоже не может так дальше жить. И плевать ему на их дружбу, на авторитет Эдика. Как говорят блатные — парниша фраернулся, и за это надо отвечать. Да, один неверный шаг — и все. Какому-нибудь отморозку такой поступок придал бы вес. Но только не главе криминального сообщества. Шеф думать обязан головой, а не тем местом, на котором сидит. Это рядовой отморозок может думать чем угодно, ему простительно. Он, на худой конец, соскочит, и ищите его доблестные сыщики, пока не найдете. Но Эдику с такой легкостью не соскочить, не раствориться. Все равно возьмутся за его друзей, за его ближайшее окружение и так будут трясти, пока из этой кучи Эдик не выпадет. Менты убийства своих не прощают.　

— Сегодня по всему городу облавы, — продолжал после минутной паузы Крест. — Руоповцы совсем озверели, даже барыг начали хватать, двоих сегодня так избили, что те готовы были сами в убийстве признаться. Скоро за нас возьмутся, душу вынут, но Эдика заставят сдать. Что делать, Учитель, давай, шевели мозгами!　

— Не знаю, — тем же спокойным тоном ответил Боря, продолжая задумчиво смотреть куда-то в окно. Но Крест понял, что Боря уже все знает, он уже принял решение, именно потому и вызвал Креста. Ваня слегка расслабился, успокоился. Сейчас он чувствовал себя словно маленький ребенок рядом с папой, который всегда защитит. Приятное это чувство — несамостоятельность.　

— Последнее время Эдика совсем не узнать, — продолжал, словно сам с собой разговаривая, Крест. — Ладно, когда дурь курил. Ее все курят, а вот когда морфий стал колоть, то это все — труба. На таких тяжелых колесах долго не ездят. Год, два — и хана. Султан тоже колоться стал, ты слышишь?　

Боря молча кивнул.　

— Ну не молчи, скажи что-нибудь! Или ждешь, когда нас за пасть схватят и на нары кинут?! Боря, слышь?!　

— Завтра скажешь Эдику, что мы договорились с руоповцами об отступном.　

— Он не поверит, — механически ответил Крест, а сам слушал Борю, как верующие слушают любимого проповедника, смакуя, в своей душе каждое сказанное им слово. Крест тоже не сомневался в Боре. Хорошо, когда есть такой, как Учитель, он все знает, все умеет и за все готов отвечать лично. Все-таки Эдик молодец, что нашел Борю. Правильно он в свое время говорил, за такими, как Боря, — будущее. Уж лучше с Борей, чем с Эдиком. По крайней мере, надежно и спокойно. За Эдиком будущего нет, за Эдиком только один цугундер, больше ничего.　

— Скажешь ему, что миллион баксов надо подготовить, — не обращая на слова Креста никакого внимания, продолжал Боря. — Потом перед самой встречей дашь ему автомат, но сам не езди.　

— Я понял.　

— Остальное я беру на себя. Пусть он вдвоем с Султаном едет.　

— Хорошо, — снова послушно кивнул головой Крест.　

Крест уже прекрасно понял Борю. Эдика придется «слить» ведомству Марголина. А тот, конечно же, его сразу пристрелит, двух мнений быть не может. Субботин был не только его замом, но и другом, и вся братва в городе об этом знала. А Марголин мужик крутой, смерть друга не простит.　

Боря тоже все это прекрасно знал, он даже знал, через кого он выйдет на Марголина. Есть в главке один хороший генерал и преданный Борису Николаевичу человек. Он устроит эту встречу. У самого Бори выхода к Марголину не было. Как только того Москва назначила начальником РУОПа, Боря сразу же почувствовал в городе перемены, и лично для себя явно в худшую сторону. Арестовывали не только рядовых братков, но и стали брать крупных авторитетов криминального мира. Даже начальник милицейского главка затаил дыхание, как лихо и резво начал свою деятельность новый руоповец. Половину своих поувольнял, а затем стал пачками арестовывать всех подряд и до отказа забивать тюремные камеры. Прокуратура как могла сопротивлялась, отпускала задержанных, а люди Марголина снова хватали и сажали.