Леонид Милош - Братья по крови

На полу зашевелился Толик-Шприц.　

— Ну что, очнулся? — спросил его Степаныч, зажимая рану на руке.　

— Что такое? Что происходит? — глупо глядя по сторонам, бормотал толстяк…

— Звиздец вашей подпольной организации, вот что происходит.　

Толик тупо смотрел на незнакомца, потом перевел вопросительный взгляд в сторону Славы.　

— Это из израильской разведки, — промямлил тот.　

— Чего? — не понял Толик.　

— Говорю, из израильской разведки человек. Они в этот пластиковый кооператив деньги вкладывали. А мы им помешали.　

Сергей слушал Славу и готов был во все горло расхохотаться. Неужели он настолько глуп, что поверил в эту абракадабру? Толик уставился на Степаныча, как на какую-то музейную редкость, и молчал. А Степаныч очень важно кивнул головой, подтверждая слова Соленого.　

— Приходится вот так давить вас, ребятки, — подвел итог Степаныч и спросил Толика — Жить хочешь?　

— Ага, — испуганно затряс тот головой.　

Степаныч демонстративно щелкнул затвором маркизовского «ТТ» и наставил ствол на Шприца.　

— Тогда давай, бери своего шефа — и в окно.　

Толик по-прежнему испуганно таращился то на незнакомца, то на пистолет.　

— Я… Я не могу.　

— Выбирай, или ты, или он?　

Степаныч прицелился, даже Сергею показалось, что он сейчас выстрелит.　

— Нет! — поспешно закричал Шприц. — Не надо! Я все сделаю!　

— Тогда давай, шевелись!　

Дуло пистолета опустилось. Маркиз лежал на полу без сознания. Толик неуклюже подтащил его к окну, открыл раму. Затем, пыхтя, натужно затащил тело на подоконник и в следующую секунду сбросил вниз. Сделал, и сам испугался. Снова посмотрел на Степаныча и застыл на одном месте.　

— Молодец, — похвалил его Степаныч. — А теперь слушайте меня внимательно оба, — он кивнул в сторону Соленого. — В городе вам оставаться нельзя, так что исчезайте. И как можно скорее. Даю вам ночь, после чего мои люди начинают на вас охоту. Милиция тоже вас искать будет. Ведь там, — Степаныч кивнул на открытое окно Толику, — твои пальчики. На тебе убийство висит, мальчик. А тебя, — Степаныч повернулся к Соленому, — твои же замочат, если узнают, что ты Маркиза сдал. Все, воспитательная беседа закончена.　

Обратно Сергей со Степанычем ехали в машине Славы.　

— Они же меня теперь искать будут, — первый нарушил молчание Сергей. — Помнишь, что Маркиз сказал?　

Степаныч сидел за рулем, прищурившись, курил:　

— Не будут.　

— Почему?　

— Разбегутся.　

— А если нет?　

— Эти разбегутся. Вот Маркиз бы не сдался, еще тот урка. Поэтому с ним другого выхода не было. Впрочем, я не жалею.　

— Да и я тоже.　

— Ну, а насчет этих не беспокойся, сегодня же в бега уйдут. Не дураки, понимают, что паленым пахнет.　

— А их дружки?　

— Брось. Там у них гнилая команда, кроме Маркиза, ни одного стоящего мужика. Такие без главаря быстро разбегаются. Но с другой стороны, береженого Бог бережет. Квартиру тебе надо срочно сменить и на работе, конечно, появляться не надо. Пусть твой зам работает, этот Дима Полевой. Ты же сказал, что он шустрый и способный малый?　

— Был шустрый.　

— Ну вот, пусть дальше и шустрит. Я ему тоже мозги вправлю. Кстати, Серега, я ведь безработный, может, к себе охранником возьмешь?　

— Возьму. Только из тебя нерентабельный охранник получится.　

— Почему? — искренне удивился Степаныч.　

— Это одно и то же, что компьютером вместо молотка гвозди забивать. Ты профессионал, сразу видно, и большой профессионал.　

— Значит, охранником не возьмешь?　

— Охранником — нет. А вот моим замом по службе безопасности, это другое дело.　

— Думаешь, справлюсь?　

— Справишься.　

— Ну, смотри.　

Какое-то время они ехали молча. Потом Сергей спросил:　

— Послушай, Степаныч, кем ты все-таки раньше был?　

— В армии меня очень хорошо научили убивать и быстро добывать из пленных нужную информацию. Больше я ничего не умею. Потом меня из армии поперли, а здесь, на гражданке, такие, как я, не нужны. Вот год без дела и маюсь, случайными заработками перебиваюсь.　

— Это ты не прав.　

— В чем?　

— Сейчас как раз твое время наступает. Эра Горбачева скоро кончится, и дикий капитализм начнется. Я это чувствую. Тот, кто хорошо стреляет, будет в нашем обществе главным.　

Степаныч недоверчиво и с сомнением хмыкнул.　

— Да-да, вот увидишь, — кивнул головой Сергей. — Так что такие, как ты, очень понадобятся. У нас рэкет и бандитизм только начинаются. А когда этот поезд разгонится, его уже не остановить будет, пока рельсы не кончатся. А это лет на десять, не меньше.