Леонид Милош - Братья по крови

— Уже столько времени наши там с этими козлами воюют! — продолжал капитан Шилов. — Не знаю, чего они там с ними рассусоливают, я бы на месте Москвы бабахнул бы по этим вонючим душманам из ракетного комплекса — и порядок. Но… — капитан развел руками, — им там виднее. Одним словом, сержант, надо помочь братскому народу. Надо прогнать духов, чтобы мирный народ мог спокойно трудиться на своей земле. Их коммунистическую партию называют НДПА, ее там все любят и поддерживают. Разумеется, кроме бандитов. Через два дня отправка, надо чтобы все твое отделение было готово. В общем, проведи работу, поговори с ребятами. Объясни, что надо помочь братскому народу. Понял? Возможно, это еще одна наша республика будет, отдыхать туда на гражданке будете семьями ездить. Там, говорят, жарко, как в Крыму. И смотри, чтобы никто сопли не пускал, родителям в письмах слезу не давил, трусов не люблю. И вообще, почта сейчас работать　не будет, это мне командир полка сообщил. — Капитан немного помолчал и совсем тихо, словно заговорщицки, добавил:　

— Если все пройдет нормально, я туда прилечу замкомандира полка, а ты старшиной роты. Вопросы есть?　

— Никак нет, товарищ капитан, — ошарашенно произнес Вовка.　

— Тогда выполняй приказ, товарищ старший сержант!　

— Есть!　

Вовка вскочил со стула, вытянулся по стойке смирно.　

— Разрешите идти?　

— Иди…　

Афганистан встретил их знойным палящим солнцем и толстым слоем пыли под сапогами. Самолет выбросил их под Кабулом в одной из воинских частей, со всех сторон ощетинившейся стволами орудий и крупнокалиберных пулеметов.　

Капитан не обманул. Он действительно прилетел туда заместителем командира полка, а на следующий день во время построения Вовке объявили о присвоении ему звания старшины.　

В первый бой он попал спустя две недели. Они перевозили колонну с грузом и шли в боевом охранении. Три БТРа, четыре газика-легковушки и с десяток грузовиков.　

Взрыв раздался неожиданно, потом второй, третий. Затрещали автоматные очереди. Первый БТР уже вовсю дымился. Это была засада. Вовка лихорадочно спрыгнул с газика и прилип к земле. Воздух наполнился криками, стрельбой и раскаленным боем. Пули, казалось, свистели со всех сторон. Человек сорок душманов спустились прямо с гор, у некоторых из них на плечах виднелись гранатометы. Они рванули по второму БТРу, но заградительный огонь пулеметов остановил их. Ответная контратака отбросила духов обратно в горы. Потеряв с десяток своих людей, они отступали. Выстрелы стали стихать.　

Бой длился около получаса. Вовка так и пролежал, вжавшись в землю, все тело била нервная дрожь. И было никак не встать. Кто-то грубо схватил его за плечо, рывком поднял:　

— Вставай, солдат!　

Это был незнакомый майор в камуфляжной форме — высокий, со светлыми густыми волосами, с очень загорелым и обветренным бронзовым лицом. Он презрительно смотрел на бледное Вовкино лицо.　

— В бою стрелять нужно, а не отлеживаться!　

— Оставь его, он первый раз, — сказал капитан Шилов.　

Вовка виновато смотрел на переругивающихся из-за него командиров. Все произошло так неожиданно, что он даже не успел понять, куда и в кого надо стрелять. Единственное, что стучало сейчас в мозгу, — здесь стреляют взаправду и идет настоящая война.　

— Покрасьте ручки у машин, сколько говорить можно! — кричал раздосадованный майор водителю одного из газиков.　

— Сегодня покрасим, товарищ майор.　

— Ночью пойдем, а в горах снайперов полно.　

Вовка залез обратно в газик. Рядом с ним сидел боец, явно не новичок. Вся гимнастерка его была в пыли, лицо измазано, а от волос попахивало табаком вперемешку с порохом.　

— А зачем ручки-то красить? — тихо спросил у него Вовка.　

Боец равнодушно глянул на Вовку.　

— Видишь, как никелем блестят?　

— Ну.　

— В темноте их тоже видно. А эти падлы зрячие берут поправку на полметра вверх и стреляют. И водитель — полный трупешник.　

Парень говорил все это как-то буднично, словно объяснял, как открывается ручка двери. Но здесь была совсем другая наука, и если ее не освоить, можно с жизнью запросто расстаться.　

Раненых погрузили в один из грузовиков. Вовка сразу заметил пять окровавленных тел, которые сложили вместе. Их даже не накрыли, и все спокойно ходили мимо них, не обращая особого внимания. К войне и смерти быстро привыкаешь, а души черствеют и не замечают того, отчего бы содрогнулось сердце там, в мирной жизни…