Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

— Сразу же позвоню и вылечу, доктор Хансен. И привезу с собой, в случае необходимости, лучших специалистов и адвокатов.

— Я знаю, что могу на вас положиться, — сказала Элиза и улыбнулась ему.

— Конечно, будет судебный процесс, — сказал доктор Келлер. — Но ничего из этого не выйдет, определенно. Кроме большой болтовни в средствах массовой информации. Вот поэтому я и позволил себе договориться с самыми лучшими адвокатами, какие только существуют.

— С какими же?

Он назвал три имени.

— Отлично, доктор.

Элиза еще раз улыбнулась ему.

— Оба доверенных фирмы, естественно, будут осуждены.

— Естественно, — сказала Элиза и обратилась к Хилмару Хансену. — Есть температура? Посмотри сейчас же!

Осторожно тот высвободил из рубашки градусник, который чуть торчал из подмышки.

— Покажи-ка!

Он протянул ей термометр.

— Тридцать семь и восемь. Повышенная температура. После чая ты ляжешь в кровать!

— Конечно, мой самый любимый человек, — сказал Хилмар Хансен.

— В семь часов зайдет доктор Тастил.

— А вот это совсем ни к чему…

— Это просто необходимо. Ты же знаешь, с какой тщательностью мы должны следить за своим здоровьем — в этом все еще слабом состоянии твоего организма. — Она взглянула на Томаса. — Я каждый день буду звонить тебе по телефону, сокровище мое. Ежедневно я должна слышать твой голос.

— И я всегда тут в твоем распоряжении, — сказал доктор Келлер.

— У нас достаточно времени, чтобы подумать, в какую гимназию отдать тебя, — сказала Элиза. — Может быть, даже за границу. В Англию, во Францию. Ведь время проходит так быстро. Ты будешь изучать химию. Ты ведь этого хотел.

— Да, мама. Живопись всего лишь хобби.

Она поцеловала его.

— Что за замечательный у меня сын! Придет время, и ты будешь руководить концерном «Хансен-Хеми». Доктор Келлер уже позаботился о том, что все принадлежит тебе и ничего не может быть конфисковано. Нет никакой судебной ответственности всех членов семьи за деяния, совершенные одним из членов. Доктор Келлер поможет тебе, мой любимый.

Бутлер Ульрих разлил по чашкам чай.

— В Германии не проходит ни дня без нарушений. Но заводы продолжают работать, как и раньше, — сказала Элиза Хансен. — Не заботься ни о чем. Все уладит доктор Келлер.

— Никто не осмелится их закрыть, — сказал генеральный поверенный. — Сколько рабочих мест будет тогда потеряно!

— Ты слышишь это? Все продолжается. Но сейчас ты останешься у своей мамочки на месяц.

— Нет, — сказал Томас.

Элиза Хансен все еще смеялась.

— Что нет, сердце мое?

— Нет, я не останусь с тобой, — сказал Томас и серьезно посмотрел на мать.

— Ты…

Элиза Хансен, потрясенная, внимательно изучала его.

— Больше никогда, — возразил ей сын.

— Но почему нет, любимый мой? — воскликнула она. — Почему нет, ради всего на свете?

— Потому, что я хочу вернуться назад, к Тези, — сказал Томас.

— Это экономка? — спросил доктор Келлер изысканного господина Хансена.

— Да. Фрау Тоерен, — ответил тот.

— Ты хочешь вернуться к фрау Терезе? — спросила Элиза Хансен, и голос ее неожиданно сделался беззвучным.

За пару секунд она постарела на двадцать лет.

— Да, мама, — сказал Томас. — И я хочу остаться у Тези. Позвони ей, пожалуйста, по телефону и скажи, чтобы она сразу вылетала забрать меня отсюда!

Внезапно в зале воцарилась тишина.

Корова медленно встала, покачалась и упала. Пара других из стада тоже поднялись, страшно скрюченное животное не могло встать. И те, что поднялись, тоже упали.

Компания, думал Маркус Марвин, который в то время, когда в зале большой виллы на озере Уракай в Парагвае вдруг воцарилась мертвая тишина, проезжая в «лендровере» мимо от атомной резервации, мимо земли Рэя Эванса и его ущербных зверей по направлению к небольшому городку Меса. Образовывались все новые компании. Здесь я уже однажды был. И все это видел. Как будто вечность прошла. А ведь побывал здесь только в марте. Всего семь месяцев тому назад. Что произошло за эти семь месяцев? После моего приезда сюда все, что я здесь увидел и услышал, изменило мою жизнь. Они выбросили меня из министерства экологии в Хессинге. Я оказался в Физическом обществе Любека. Моя любимая дочь Сюзанна мертва, расстреляна в бразильских джунглях. И другие люди были убиты. Где же был все время я?

За Марвином, во второй машине, ехали Бернд Экланд, Кати Рааль и Валери Рот. Рядом с ним сидела Изабель, на заднем сиденье — Гиллес. Им нужно было провести последние съемки. Они засняли этих животных и атомную резервацию Ханворда, разговаривали с жителями и представителями власти, задокументировали, какие беды принесло атомно-плутониевое хозяйство. Теперь они еще раз хотели съездить в Мессу, в кафе, принадлежавшее племяннику Рэя Эванса Тому.