Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

— Могу себе представить, — сказал Томас, но лицо его не выражало ничего.

— Мужчины-гуарани ничего не имели против этого распоряжения. Из-за постоянных боевых конфликтов с инками их становилось все меньше и меньше, а тех, кто выживал, было слишком мало по сравнению с количеством женщин. И они искренне радовались тому, что испанцы отчасти помогут им в решении проблемы продолжения рода.

— Понимаю, — сказал Томас.

— И, как видишь, смешение между местным населением и иммигрантами создало самобытную расу — парагвайцев. Красивые люди с ясными лицами, черными волосами и дружелюбностью. Каждый крестьянин приветливо встречает тебя. Ну да, а девушки…

— У тебя есть девушка?

— Есть одна, да. У меня их было уже очень много, — сказал Пауль.

Он и доктор Келлер рассмеялись.

Предместья оставались позади, пейзаж преобразился: свежезеленый, широко распахнутый на многие, многие километры, совсем не равнинный. Казалось, что они отъехали от Асунсьона очень, очень далеко. Даже земля была сочна и волниста, а вдали, в дымке солнечного дня Томас увидел далеко простирающуюся гряду холмов. На лугах щипал траву скот. Вот они уже ехали через аккуратно подстриженные поля сахарного тростника и мениска.

— Когда я приехал сюда, — сказал Пауль, — джунгли тянулись аж до Национальштрассе. Они безбожно выкорчевывают их, но несмотря ни на что, страна все еще представляет собой джунгли. Они не трогают здесь лишь деревья лапахо.

— Лапахо — это такие большие розовые и лиловые гроздья цветов? — спросил Томас.

Доктор Келлер, не отрываясь, смотрел на мальчика.

— Да, — сказал Пауль, — эти большие, как ты их называешь, гроздья цветов, и есть деревья лапахо. Деревья! В период с августа по декабрь с них опадают листья, и их цветы светятся. Но, несмотря на всю их красоту, их не пощадят.

— Почему же?

— Владельцы ждут, пока они достигнут полного роста, потом их срубят. Древесина приносит много денег…

— Черт подери! — сказал доктор Келлер. — Все это смотрится, как на блестящей почтовой открытке. У твоих родителей всегда был хороший вкус. И прежде всего у твоей мамы. Как велико озеро?

— Сорок два квадратных километра, господин доктор Келлер, — сказал Пауль. — И только несколько метров в глубину. Илистое дно. Никаких водорослей, никакой рыбы, никакого рыболовства. Можно купаться, заниматься парусным спортом, кататься на водных лыжах или просто валяться на песке, ничего не делая.

Он завернул влево.

— Центральное место здесь называется Сан-Бернардино. Господин и госпожа Хансен живут немного в стороне. — Они уже ехали по улицам с маленькими гостиницами и пансионатами, множеством клубов и великолепных вилл в стиле французской ривьеры. — Сан-Бернардино был основан в 1881 году немецкими переселенцами. Почти каждый в этой местности еще говорит по-немецки…

Клубы и виллы остались позади. Заново покрытая гудроном улица опять вела за город, который здесь был покрыт лесом, в основном деревьями лапахо с их огромним количеством розовых и лиловых соцветий. Пауль притормозил и в течение минуты ехал вдоль белой стены, потом снова повернул налево. Через высокие ворота из кованого железа, которые стояли открытыми, он въехал в большой парк. Здесь был английский газон, маленькие водоемы, старые деревья, ухоженные грядки, а на них несметное число пламенеющих красным оттенком цветов.

— Взгляни же, Томас! — закричал доктор Келлер.

— Я смотрю, господин Келлер! — ответил мальчик.

— Самый красивый цветок Парагвая, — сказал Пауль, — назван так, что не выговоришь.

— Как? — спросил Келлер.

— Мбурукуйя, — сказал Пауль и обратился к Томасу. — А ну, повтори!

Томас не отреагировал на вопрос. Доктор Келлер смотрел на него, не отводя глаз.

— Попугаи! — воскликнул Генеральный поверенный фирмы «Хансен-Хеми». — На деревьях!

— Это дикие, — сказал Пауль. — У нас их здесь полным-полно. — Он проехал мимо белого здания. — Здесь живет обслуживающий персонал. — Дорога через парк описывала красивый поворот. Стал виден белый господский дом, построенный в европейском деловом стиле. — А здесь живут твои родители.

Они стояли у большого парадного крыльца, похожий на девушку, нежный и мягкий Хилмар Хансен с благородно постриженной головой и очень тонкими белыми волосами и его жена Элиза, выше него, с широкими плечами, узкими бедрами, длинными ногами и прической «пажа».

Пауль остановил машину на шуршащем гравии, блестевшем на солнце.