Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

Грузовое судно «Oostzee» попадает в шторм и встает на якорь в устье реки Эльбы у Кукспорта. Груз — четыре тысячи емкостей эпихлогидрина, всего один миллион литров. Эпихлоргидрин отравляет почки и нервы, едкий, вызывает раковые заболевания и взрывоопасен. Емкости были небрежно уложены, потому что во время шторма попадали друг на друга и в некоторых местах раскололись. Эксперты говорят, что нагромождение груза связано с опасностью серьезной катастрофы. «Oostzee» буксировали с одного места на другое. Куда-то груз был доставлен. В последнее время в средствах массовой информации корабль не упоминается.

Адриатика умирает. От Венеции до Римини все побережье покрыто тухлым коричневым ковром из водорослей, который распространяется все дальше и дальше. Налагаются запреты на купание. Причины: сточные воды всякого рода на протяжении десятилетий сливались прямо в Адриатическое море. Министерство здравоохранения в Риме прилагает все усилия, чтобы спасти туристический бизнес, и все время говорит: «Для здоровья не существует никакой опасности. Из-за водорослей не следует налагать никакого запрета на купание». С другой стороны, назначается директор по борьбе с такой чумой, как водоросли — а через две недели его сажают в тюрьму по обвинению в принадлежности к мафии.

Продовольственная и сельскохозяйственная организация объединенных наций FAO ко «Дню продовольствия» представляет сообщение, в котором сказано буквально следующее:

«Девяносто процентов предсказуемого прироста населения будет в третьем мире, в котором уже проживает более трех четвертей всего населения Земли».

Угроза экологии в этих странах основывается в первую очередь на бедности населения. Ежедневная борьба за средства существования создает множество естественных предпосылок. Другими словами, бедность и есть причина угрозы экологии. Окружающую среду, в основном, загаживают бедные.

Франция приступает к целому ряду новых ядерных испытаний. Как только начались крупномасштабные протесты, президент-министр Мишель Рокард заявил на пресс-конференции:

— Худшим из худших загрязнителей природы является война. Благодаря атомному оружию человечество на протяжении сорока пяти лет живет в мире. Поэтому атомная держава Франция не готова приостановить эти испытания.

Агентство «Рейтер» распространило заявление Рокарда под заголовком:

«Испытания атомной бомбы — это для Франции защита окружающей среды».

— Первый, кто оградил клочок земли и сказал: «Это принадлежит мне», и нашел достаточно наивных людей, которые этому поверили, был настоящим основателем человеческого общества, — прочла вслух Мириам Гольдштайн. Потом посмотрела на мать, сидевшую на своем любимом месте в заброшенном саду за домом в Любеке. — Это место, мама?

Слепая кивнула.

— Да, Мириам, Жан Жак Руссо. Я знала, что он написал это. Более двухсот лет тому назад он написал эти строки, Мириам, только подумай! — Она повернула к солнцу лицо, светлая кожа которого почти просвечивала, и повторила: — Более двухсот лет тому назад… Ты быстро нашла?

— Да, я быстро нашла это место.

— Читай дальше, Мириам!

Мириам продолжила чтение:

— От скольких преступлений, войн, убийств, от скольких бедствий и страхов избавил бы человеческий род тот, кто выдернул бы из земли кол или засыпал канаву и призвал бы себе подобных: «Остерегайтесь слушать этого мошенника! Вы потеряете себя, когда забудете, что плоды принадлежат вам, а земля — никому…»

Мириам Гольдштайн отложила книгу и откинулась на спинку стула. Цвело так много цветов, пело так много птиц на старых деревьях, было позднее лето, зрелое, славное позднее лето.

— Который час, Мириам?

— Четыре.

— Вот-вот придут твои гости.

— Да, мама.

Старая женщина стала искать руку Мириам. В ее мертвых глазах появились слезы. Пальцы Сары Гольдштайн судорожно сжали пальцы дочери.

— Мама! — закричала Мириам. — Мама, что с тобой?

— Страшно.

— Пожалуйста, — сказала Мириам и погладила руку матери, такую худую, что прощупывалась каждая косточка, — прошу тебя, перестань повторять это вновь и вновь. Ты пережила за свою жизнь так много страшного. Сегодня ты в безопасности.

— Нет, — сказала слепая. — Нет никого, кто сейчас был бы в безопасности. А сегодня еще в меньшей степени, чем прежде. Я знаю это. Чувствую. Очень остро. Страшно боюсь за тебя.

— За меня?

— Да, дитя мое. За тебя.

— Но почему?

— Потому что это страшное сейчас совсем близко от тебя. Настолько, что я могу чувствовать это, ощущать, трогать — Прости меня, Боже! — видеть. Тебе грозит очень большая беда, Мириам.