Йоханнес Зиммель - Весной в последний раз споет жаворонок

Она вновь громко рассмеялась.

Изабель тихо сказала Гиллесу:

— Что же это за человек, который носит контактные линзы разных цветов и может менять цвет своих глаз по собственному разумению?

— Однажды я уже сам задавал себе этот вопрос, — прошептал он. — Что это за женщина?

Мать этой женщины была очень красива и в Третьем рейхе очень несчастна, потому что ненавидела нацистов так же, как и ее родители. Родители жили в Мюнхене. Маргот, так звали мать родившейся в конце войны Валери, работала физиком в институте Кайзера-Вильгельма в Берлине. У нее было несколько любовников, но ни одного из них она не любила, потому что среди них не было ни одного, кто также ненавидел бы нацистов, с кем она могла бы совершенно открыто говорить о своей печали и о своем гневе.

В одной компании она повстречала мужчину в униформе стрелка вермахта Германии, выглядевшего жалким, бедным и растерянным, с перевязанной головой и правой рукой на повязке. Это была шумная компания, где было много кавалеров «Рыцарского креста», руководителей оборонной экономики и молодых женщин. Хозяйка дома, довольно подозрительная дама, часто устраивала подобные вечеринки. Офицеры и бюрократы от партий и профсоюзов всегда приносили с собой изысканные деликатесы, шампанское и французский коньяк, даже в 1944 году.

Одна подруга взяла Маргот с собой, она больше не могла смотреть, как та пряталась в своей лаборатории. Вечеринка, конечно, была для Маргот катастрофой — из-за мужчин, к которым она испытывала отвращение. До тех пор, пока не обратила внимание на жалкого стрелка в запятнанной форме, которого привел друг. Постепенно они разговорились. Его звали Франц Рот. Два года назад его мать-коммунистку повесили в Плетцензее, он появился здесь прямо с улицы принца Альберта. Там, в гестапо, он пробыл в заключении три недели, подвергаясь постоянным допросам и пыткам.

Франц Рот сказал:

— Может, пойдем к вам?

— Да, — произнесла Маргот.

В эту ночь не было британских бомбардировщиков, и им удалось послушать в квартире Маргот информационную передачу радиостанции «ВВС» на немецком языке, и когда мужской голос объявил: «Говорит Лондон! Говорит Лондон! Говорит Лондон!» — Маргот была счастлива с избитым мужчиной, разделявшим ее взгляды, как никогда в жизни до сих пор. С этой минуты началась ее самая большая любовь. Любовь так многообразна в своем проявлении!

С тех пор оба не расставались больше ни на один день. Офицер, занимавший высокий пост в берлинской территориальной комендатуре, друг семьи Рот еще со счастливых времен, добился того, чтобы Франц остался в Берлине. Маргот позаботилась о том, чтобы он отдохнул и вновь обрел силы. Лишь через три месяца после знакомства они начали спать вместе. Любовь стала еще сильнее. Но началась она в ту ночь, когда они вместе слушали Лондон.

Франц рассказал, что работал режиссером и до 1939 года ставил на театральных подмостках спектакли. После войны он хотел бы опять начать работать по профессии. Маргот очень этому радовалась. Любовь помогла ей пережить боль, когда в конце 1944 года при бомбежке погиб ее отец. В 1945 году она месяцами скрывала Франца в разных местах, потому что его разыскивало гестапо. В ночь с восьмого на девятое мая они опять сидели перед радиоприемником в квартире Маргот и слышали, как диктор сказал: «Рейх Германии безоговорочно капитулировал. Война закончена!»

Потом слушали в этой передаче «ВВС» Девятую симфонию Людвига ван Бетховена. И, плача от счастья, держали, друг друга за руки.

Летом 1945 года Маргот и Франц поженились в разрушенном Берлине. В начале сентября она сообщила ему, что беременна. В то время голода, руин и эпидемий рожать ребенка было опасно. И Маргот спросила своего мужа, надо ли рисковать. На ее счастье, он сказал: «Ты должна родить ребенка! Наш ребенок, подумай только, Маргот! Сейчас, когда война закончена… Если ты избавишься от него, я больше никогда не взгляну на тебя». Ребенок умер во время родов. Маргот пережила тяжелый сепсис.

На грани жизни и смерти, с температурой выше сорока одного градуса на больничном подоконнике она часами беседовала с каким-то скорняком о том, сколько может стоить ее единственная шуба. Ей нужны были деньги, чтобы врачи могли купить ей на черном рынке пенициллин. Скорняк, в конце концов, заплатил лишь ничтожную часть от истинной стоимости шубы. На эти деньги врачи купили на черном рынке пенициллин, и пенициллин спас Маргот жизнь. Прошли месяцы, прежде чем она вновь почувствовала себя здоровой, и годы, чтобы она снова могла позволить себе забеременеть. В 1949 году родилась Валери. Как счастлива была тогда Маргот! Началось новое время, у нее был муж, которого она любила, ребенок, которого она любила, Францу снова было разрешено работать режиссером, ах, прекрасная жизнь, прекрасный мир!