Леонид Хомутов - В сложном полете

— Дома, — кивнула она, — проходите в комнату.

Я повернул голову направо. В комнате на диване лежала Лиля и удивленно настороженно смотрела на меня.

— Разрешите снять шинель?

— Снимайте, — откликнулась мать, — сзади вешалка.

Я долго топтался у зеркала. Прихорашиваясь, анализировал первые впечатления, «прием гостя» хозяевами. Да, горестно и можно уже уходить. Не в восторге они от «гостя». Что ж, изопьем чашу до дна.

Расправив складки на тужурке, поправив ремень с портупеей, шагнул в комнату.

— Еще раз здравствуйте!

Лиля в платье продолжала лежать, положив ноги на табурет. Слегка кивнув головой, уже безучастно смотрела на меня.

Было странно, до удивления странно видеть ее в таком положении. (Звезда — и такая обыденность. Да и никогда же не видел такого за все школьные годы).

Я остановился посреди комнаты, надеясь, что она встанет. Но Лиля продолжала лежать и молчать, что было тягостным. Молчание затягивалось, становилось оскорбительным. Я не знал, что делать и что говорить.

Неужели все?!.. И так грубо, бесцеремонно, унизительно.

— Присесть можно?

— Да.

Я взял стул у стола, поставил к ее ногам, опустился на него.

— Болеем? Отдыхаем?

— Да-а, — она сделала неопределенный жест.

— Может, сходим в кино, развеяться?

— Нет, — ответила поспешно, — сегодня не могу, да и завтра тоже.

Кровь ударила в лицо, стало жарко и одновременно холодно. Черт бы меня побрал! Ведь предчувствовал!.. Ну посидеть еще минуту-две и… взлет.

Поговорил о погоде, клял суровую зиму, трескучие морозы. Она молчала. Наконец поднялся.

— Ладно, хорошего помаленьку, пора исчезнуть.

Она кивнула.

Я повернулся, медленно пошел. И с каждым шагом ждал, что вот за спиной раздастся голос: «Борис, куда ты? Садись, нам столько надо поговорить…» Но голоса не было.

Когда одевался, тоже ждал его, как задыхающийся глоток воздуха. Ну хоть бы какое-нибудь пустячное словечко. Ведь ухожу и больше никогда не вернусь!.. Но все молчали.

Хотелось еще последний раз взглянуть на нее и мать и даже сказать: «Как же так? Ведь я люблю вас 10 лет, а вы меня так обидели. Слова ласкового пожалели, говорить не захотели…» Но сдержался.

— Всего доброго, счастья, успехов вам, — толкнул дверь.

…Шел по улице пьяным, оглушенным, никого не видя и не слыша. Стыд жег огнем.

Ну вот и все! Как, как она могла так поступить?.. Как с ненавистным врагом?! Неужели такая невоспитанная?.. Не может быть! Значит, специально унизила, оскорбила, чтобы никогда больше не приходил со своей любовью… Она ей противна. Сразу обхамила — убирайся! И это благодарность за самую чистую на свете первую юношескую любовь!?. Неужели нельзя было по-другому? По-человечески? Поговорить минут пять. Как с бывшим одноклассником, наконец! А потом прямо сказать или дать понять, что можем быть только друзьями…

Пусто и горько было на душе. Столько лет зря пропало. Исчезло то, чем жил всегда. Чего ждал, на что надеялся. Столько чувств, духовной энергии! Все, все рухнуло!.. Смысл жизни, желания, стремления… До слез обидно. Щипало глаза, перехватывало горло. Диким было видеть, как люди смеются, чему-то радуются… Конец всему и вся!..

Что делать? Как теперь жить? Да и стоит ли? Кому я нужен? Зачем окончил училище!.. Все, все бессмысленно! Мундир, полеты, служба, академия. Кто будет радоваться?.. А Люба?.. Что Люба? Девушка Вострика…

Он сейчас у нее.

Во имя чего сражаться? Кого любить? Теперь уж больше не смогу так. Да и стоит ли? Все они обманщицы, мерзавки! Все строят из себя красавиц, да выискивают красавцев!.. Ну и пусть, им же хуже… Нет, на то зло окончу академию. Ты еще услышишь обо мне, еще пожалеешь! Еще подойдешь, да будет поздно. Мы еще встретимся!..

С беспокойством, даже тревогой ехал в училище. Как-то устроюсь, где сегодня переночую?.. Раньше все было просто: есть отцы-командиры, есть казарма, койка, только занимайся. Сейчас сложней. Возможно, придется искать частную квартиру.

Проклятый характер! Все переживаю, да близко к сердцу принимаю… Ну да не стоит раньше времени расстраиваться. На месте все будет видно. Не пошлют же завтра летать?!

Действительно, начштаба полка, которому я представился (командира и замов не было), в конце беседы сказал:

— Жить будете в гостинице. Там живут все холостяки. С завтрашнего дня — начало методических сборов в УЛО со штурманским составом.

На выходе из штаба столкнулся с Востриком.

— Здорово, Борька!

— Здорово, Петя!