Леонид Хомутов - В сложном полете

В расчетное время под самолетом маленькое озеро — поворотный пункт маршрута.

— Разворот! — командую и сообщаю командиру курс, скорость, высоту на новый этап. Оборачиваюсь и победно гляжу на майора. Жду каких-либо указаний или замечаний. А втайне надеюсь на одобрение.

Рахов по-прежнему что-то записывает и меня совсем не замечает.

Как хотите, думаю, немного обиженно и быстро рассчитываю время прибытия на второй поворотный.

— В 8.02 будем над Вихревкой, — докладываю командиру. Меряю снос, уточняю курс. Ну, а сейчас можно определить место самолета радиотехническими и астрономическими приборами.

Настроив радиокомпас на радиостанцию, беру секстант. Наблюдая через светофильтры за солнцем, загоняю желтое пятнышко в центр черного пузырька. Через одну-две минуты, закончив расчеты, прокладываю на карте линии. Они пересекаются на озере Светлом. Перевожу взгляд на землю. Вон оно, озеро. Позади. Здорово же я определился!.. Как Дмитриев или Жередин!… Улыбаюсь. Чуть хвост не отрубил пеленгами! Эх, кто бы только видел! И похвалиться некому!.. Инструктор на земле, а проверяющий не в счет. Машина!..

— Так какое время прибытия на поворотный? — слышу над ухом голос майора.

— Восемь ноль две. А что? Неправильно? — забеспокоился я.

— Да нет, ничего, работайте, — бесстрастно ответил Рахов.

На всякий случай уточняю время прибытия. Все верно. Гляжу на часы. Без двух минут восемь. Пора. Смотрю вниз, отыскивая Вихревку.

Шли точно по маршруту, значит, она строго по курсу должна быть.

Вглядываюсь вдаль, но пока что ничего приметного не вижу. Какие-то однообразные, поросшие травой мелкие озера.

Минуты летят, как секунды. Должна быть Вихревка. А ее почему-то нет и нет. 8.02 — отстукали часы.

— Штурман! Где поворотный? — раздается в наушниках голос командира. — Время вышло, что делать?

— Идти с прежним курсом! — отвечаю, а сам чувствую — пламенем охватывает лицо. Что же это такое? Неужели заблудился? И в такую погоду, когда видимость «миллион на миллион»! Не может быть! Стыд-то какой! А еще хотел показать класс полета…

В это время впереди замечаю населенный пункт — Вихревка?!.. Да! Она! Посредине — озеро. На берегу — церковь. Севернее — большое сердцеобразное озеро Соленое… Южнее лес. Все точно, как на карте. Вот только время не совпало с расчетным. Выходит, скорость неточно определил. А если это не поворотный?..

Еще раз вглядываюсь в карту и местность. Нет, он. Прочь сомнения! Командую разворот и сообщаю летчикам новый курс.

— Что? Что? — переспрашивает командир, Михаил Сергеевич.

— Разворот! — повторяю.

— А не рано?

— Нет-нет.

Самолет, «упираясь» крылом в землю, плавно описывает дугу. Затем резко выравнивается.

Скверно на душе, будто только что оскорбили. Лицо все еще жгуче горит. Сил нет повернуться назад и встретиться с насмешливо-торжествующим взглядом майора. А как все шло прекрасно. И на тебе! Словно затмение наступило. До сих пор непонятно, что получилось? Почему не вышел вовремя? И главное — это и сейчас плохо — нет твердой уверенности, что развернулись там, где нужно… Но стоп! Работать! Не отвлекаться! Впереди самое сложное — выход на полигон.

Я рассчитываю время выхода, измеряю снос самолета и начинаю отыскивать железную дорогу, которую должны скоро пересечь. На ней я детально сориентируюсь, определю путевую, ветер и прицельные величины.

Что за черт! Опять какая-то напасть! Напряженно смотрю вперед, но «железки» нет и нет, будто провалилась. Хотя еще 5 минут лету, — успокаиваю себя, — можно и не увидеть. И тут же чувствую, что сам себе лгу. Допустим, она незаметна, — разоблачает чей-то голос, — но города-то уже отчетливо должны быть видны: Шахтерск, Бирюзовск, Крутоярск.

Слышу:

— Где летим?

Вот оно началось! Невольно голова втягивается в плечи, точно в ожидании удара. А тело, пронизанное мелким ознобом, сжимается в комок.

Оборачиваюсь и, стараясь не поднимать глаз, карандашом очерчиваю на карте район перед железной дорогой.

— Вот здесь.

Рахов опять отодвигается вглубь кабины.

«Наврал! Наврал! Позор! — слышу чей-то голос и хочется крикнуть в ответ: — А может, не наврал! Скоро все будет ясно…»

Время вышло. Внизу бескрайняя степь и бесчисленные глаза озер. Я сижу ни жив ни мертв, не чувствуя своего тела, убитый горем и стыдом. Как бурав, сверлит меня насквозь: «Потерял ориентировку! Потерял ориентировку! Потерял…»

— Где летим, товарищ курсант? — откуда-то издалека слышится голос майора, выводя из оцепенения.