Леонид Хомутов - В сложном полете

— Так ты считаешь, что у нас в роте командуют троечники? — спросил кто-то. — И командиры отделений не борются с ними, так как сами троечники?

Я, беспечно насвистывающий какую-то мелодию, удивленно оглянулся. Ни одного курсанта нашего отделения, да и… какая разница.

— Это ты говорил на совещании у начальника УЛО?

— Ну говорил, а вам-то что?

— Как это что, когда ты суешься не в свои дела?! — возмутился кто-то.

— Как это не в свои? — возразил я. — Я что, не курсант и меня что, не касается успеваемость роты?

— А с чего бы она тебя касалась? Ты командир роты или комбат? Ты почему охаиваешь командиров отделений? Нам гадишь? — неслось отовсюду. Злые возмущенные лица окружали меня.

— Что вам от меня надо? — посуровел я. — Если собрались бить, бейте!

— Да зачем нам руки марать о тебя?! На черта ты нам сдался!

— Тогда зачем пристаете ко мне? Угрожаете?

— Чтоб не болтал лишнего и не мешал людям жить!.. Пошли, ребя, что вы ему — фанатику доказываете. Бесполезно ведь…

И желтовцы растворились в толпе.

Мда-а, вот и поживи с народом. Я им добра желаю, а они его не хотят. У них свое понятие о добре и зле, смысле жизни. Не такое, как у меня и командования. Об этом мне первым месяца три тому назад сказал Колька Казанцев, когда я готовил второе комсомольское собрание отделения.

— Меня устраивает, как и большинство, такая удовлетворительная учеба. Зачем нам из кожи лезть, зарабатывая пятерки. Тебе надо, ты и кожилься. А мне не надо.

— Я не кожилюсь. И вам не надо, всего лишь раз добросовестно читать заданный материал. Некоторым, максимум два.

— Да зачем это надо? В части никто не смотрит, как ты закончил училище. Там служба начинается с начала. И часто отличник училища не проявляет себя, а бывший троечник становится асом. Вот так-то! Будем летать в части, тогда себя покажем!..

Так я и не убедил его тогда, как не убедил сейчас желтовцев…

«Мда-а, никак не ожидал, что таким гусем-жалобщиком окажется Желтов. Врагом летного мастерства. Хотя этого нужно было ожидать по его поведению к окружающим. Строит из себя барина, с презрением относится ко всем. Только и слышно: «Подай то, принеси это». Ни одного курсанта не знает по фамилии, все путает или сознательно так себя ведет?.. Как-то нарвался на Аттика Пекольского.

— Слушай, Титовский, передай своему командиру, чтобы пришел ко мне.

Аттик не растерялся, не я же, ответил в том же духе:

— Хорошо, Апрыкин, только сам его найди, — и оставил Желтова с открытым ртом.

А дружбу, основанную на кулаке, насаждаемую им в отделении, уверен, ждет крах. Время покажет и подтвердит это. Сами же его подчиненные-желтовцы преподнесут ему сюрприз. А пока что Желтов свирепствует. Частенько, оставаясь за старшину, проводит вечерние проверки и сыплет высказываниями на них больше, чем сам Иршин. В роте уже идет ропот.

…Часто говорят — коллектив всегда прав и считают коллектив всегда хороший. Я сомневаюсь в этом. Как люди разные, так и коллективы, ибо они состоят из людей, всего лишь сумма их. Каковы люди, таковы и коллективы. Орда Чингисхана, полчища псов-рыцарей, фашисты, к сожалению, тоже коллективы, причем сильные!..

И еще говорят: нет плохих коллективов, есть плохие руководители. А жизнь, порой, доказывает обратное. И у плохих коллективов бывают хорошие руководители. Просто они не могут по определенным причинам, хотя бы из-за недостатка времени и малости, пока что переломить плохой коллектив, исправить его. Тем более это самое трудное в жизни — изменить взгляды и привычки людей, отношения их друг к другу и к работе.

Пусть я плохой групкомсорг, плохой руководитель, но как стать хорошим?.. Да и какой уж есть. Я не просился на эту должность, да и другие комсорги не лучше. Такой, видно, пока наш уровень…

Удивляюсь и Шамкову. Откуда такая злоба? Кто его обидел?.. Среднее образование получил, дядя — подполковник-генштабист — без конца хвалится и нигде ни в чем не видит хорошего… И вовсе он не «ярый сторонник перестройки», как выдает себя. Скорее враг. «Очередная болтовня, рассчитанная на обман легковерных дурачков!» — вот его слова. — «Где это видано, чтобы целых три-и!.. года болтали, но не делали ничего в жизни?! Да если бы Ленин при вводе НЭПа три года занимался говорильней (чтоб массы лучше поняли, как объясняют), то Россия трижды сдохла бы с голоду, революция погибла и не нужен был бы никакой НЭП или другая политика. Гениальность Ленина в том и заключается, что он на переломных, гибельных для страны этапах в кратчайшие сроки единственный в руководстве, как никто другой, находил верную политику и тут же, не мешкая ни дня, проводил ее в жизнь, спасая революцию и Россию. Так было в ноябре семнадцатого, марте восемнадцатого, весной двадцать первого…»