Леонид Хомутов - В сложном полете

Превозмогая себя, Владимир вытащил из кармана фонарик, включил свет. Как трудно вытянуть руку и держать прямо. Казалось, она попала во что-то упругое и вязкое, словно в воду, и ее непрерывно заворачивало назад. Фонарик вырывало из пальцев, и стоило больших усилий держать его. С трудом направил луч света под самолет, зашарил им по брюху, осветил балки.

Они были пусты. Ни одной бомбы не висело под ними. Только вилки, контрящие ветрянки взрывателей, безудержно плясали «на пузе» на своих металлических тросиках.

Владимир четырежды мигнул фонариком, но тут его неожиданно подкинуло и бросило назад. Толчок, и он увидел перед собой руль высоты. Даже не успел испугаться — так быстро это произошло. Только веревка, да подвесная система еще сильнее врезались в тело.

Что случилось? Почему выпустили веревку? Как он будет забираться в кабину?.. А если веревка порвется?..

Страх снова сдавил Владимира. Он поглядел вниз, но двухкилометровая толща мрака, скрадывающая высоту, скрывала землю. Еле-еле различимые желто-серые пятна мелькали изредка.

Борттех вскочил с полу… У багажника, потирая ушибленные места, поднимались радист со стрелком.

— Где Вовка?

— За бортом! — все еще морщась, ответил радист.

— Вот сумасшедший!

— Человек дела, — наставительно возразил стрелок. — Давай лучше затаскивать.

Он нацепил парашют на грудь, подошел к двери и, опустившись на колени, взялся за веревку.

— Хорошо, что привязал веревку к тросу. А то бы сейчас приземлился черт знает где!.. Беритесь за меня! И потянем вместе!.. Ну, взялись? Потянули-и! Потянули!

Стрелок сделал два-три перехвата и за вытянутую часть веревки ухватились борттехник с радистом. Теперь прямо за веревку тянули все, но она, словно резиновая была упругой и плохо поддавалась усилиям. Потом натянулась так, будто кто ее привязал за хвост.

— Ну, еще-е раз! два! взяли-и! — командовал теперь уже борттех. — Е-е-ще, взяли! — И все трое делали одновременный рывок, но безрезультатный…

— Нет! Не могу больше! — задыхаясь, сказал борттех. — Давайте, что вытянули, обмотаем за рукоятку.

Обессиленные, уселись на полу, привалясь спинами к бортам.

— Почему не тянется? — удивлялся радист, вытирая вспотевшее лицо рукавом комбинезона. — Неужели такое сопротивление, что сильней нас?

— Надо позвать правака, тогда, может, вытащим! — предложил стрелок.

— А, может, веревка попала в щель руля глубины или триммера? — гадал радист. — И заклинилась?..

— Может, и это, — в раздумье отозвался борттех, — но тогда нам хана! Не вытащить Вовку!

— Несладко ему сейчас. Болтается за хвостом вверх-вниз, как полешко…

Владимиру действительно было несладко. Воздушный поток трепал его, как пушинку. Упруго бил по голове. Шумел и колотился в ушах. Хорошо, что он был теплый, нагретый выхлопным пламенем двигателя. А то бы Владимир сразу промерз до косточек. Но плохо, что чадный, насыщенный отработанными газами, от которых можно было угореть и одуреть.

Впереди за стабилизатором Владимир видел пульсирующий язык выхлопного пламени, похожий на диковинный красно-желто-голубой трепещущий цветок.

Вдруг Владимир почувствовал, что веревка резко впилась в спину.

Ребята тащат!.. Как же им помочь?.. А что, если…

Он ухватился за веревку и попробовал подтянуть себя. Но сколько ни старался — ничего не получилось. Слишком уж силен встречный поток. Оставалась одно — ждать, когда вытащат.

Постепенно хвост, кажется, приближался. Затем продвижение прекратилось. Или это ему показалось?..

«Какой все-таки я дурень! — ругал он себя. — Почему не сделал веревку коротенькой. Давно был бы в кабине…»

…В этот раз тянули штурмана вчетвером. И снова безрезультатно. Из сил выбились. Родионов, который больше кряхтел, чем тащил веревку, плюнув на пол, с сердцем сказал:

— Черт с ним! Пусть болтается! Сам вылез — сам пусть и залазит, как хочет! А я пошел на свое рабочее место!

Парни пришли в пилотскую.

— Что будем делать, командир? — спросил радист.

— Ничего!.. Лететь домой, и только, — сухо ответил Хаммихин.

— Надо убрать газ правому двигателю! — предложил борттехник. — Тогда вытащим!

— Наконец-то догадались! Эх, вы! Горе-летчики! — презрительно засмеялся Хаммихин. — Да с самого начала это надо было сделать!..

— Что же вы не подсказали? Не убрали газ сразу? — недовольно спросил стрелок.

— А я откуда знал, что он вылез? И вы надсажаетесь, вытаскивая его? — невозмутимо ответил Хаммихин.