Кеннет Андерсон - Черная пантера из Шиванипали [издание 1964 г.]

Сестра покойного, по-видимому, опасаясь, что, узнав о «призраке», я могу отказаться от сделки, сообщила мне о его «посещениях» только на следующий день после того, как я оформил купчую у помощника нотариуса и уплатил в его присутствии деньги. Она уверяла, что брат бродит иногда ночью вокруг обоих коттаи, что она много раз ясно видела его в лунном свете около розовых кустов, которые он особенно любил, но поспешила добавить, что «дух» был совершенно безобидным, не издавал звуков и не причинял никому неприятностей, а при приближении к нему людей немедленно исчезал.

Чуть было не забыл сказать, что вместе с коттаи ко мне перешла и кое-какая старая мебель: по кровати в каждом доме, сломанный туалетный столик, два комода и три или четыре колченогих стула. Кровати были старомодные, с досками вместо сеток.

Мне хорошо запомнилась первая ночь, которую я провел в том самом коттаи, где умер хозяин фермы; шел дождь, а крыша второго коттаи протекала. Я расстелил плед прямо на кровать и лег спать. Однако неровные доски врезались мне в спину, и, промучившись некоторое время, я решил, что на полу будет удобнее. Конечно, электрического освещения и в помине не было, поэтому я зажег свечу, переложил плед на пол и, загасив свечу, улегся. На этот раз мне повезло, и я заснул немедленно.

Не знаю, в котором часу я проснулся. Было еще совершенно темно. Что-то тяжелое и липкое двигалось по мне; движение прекратилось у моего горла, и два ледяных пальца обхватили его.

Природа не оделила меня богатым воображением, я не боюсь темноты и не суеверен. Но тут мне немедленно пришел на ум призрак хозяина, я вспомнил, что оставил фонарь на подоконнике и не знаю, куда дел спички. Все эти мысли пронеслись у меня в голове одновременно, тогда как холодные влажные пальцы явственно шевелились и, казалось, еще крепче сжимали мое горло. Я почувствовал, как у меня волосы встают дыбом. В ужасе я вскочил и кинулся к окну за фонарем, опрокинув по дороге стул, который развалился при этом на части. Исступленно шаря в темноте, я наконец нащупал фонарик и нажал кнопку, ожидая увидеть призрак, протягивающий ко мне свои бледные руки. Вместо этого на полу лежала жаба невиданных размеров. Черная, скользкая, величиной почти в фут, она приползла в коттаи укрыться от дождя.

Этот случай показывает, что могут сделать с человеком нервы. Я буквально был мертв от страха при мысли, что столкнулся с чем-то неведомым мне, с чем-то сверхъестественным, а несколько секунд спустя, подсмеиваясь над собой, подтолкнул жабу носком домашней туфли к двери и вышвырнул ее на дождь.

На следующее утро все три приманки оказались живы, и я снова провел день на ферме. Прошла еще ночь, а ослы по-прежнему здравствовали, но появились кое-какие новости. После смерти письмоносца почту на холм стали доставлять трое: новый письмоносец и два охранявших его чаукидара, то есть стражника. В дополнение к «символу должности», который автоматически перешел к преемнику убитого письмоносца, они были вооружены примитивными копьями. Эти трое взволнованно рассказали в деревне, что на выступе скалы приблизительно в четверти мили ниже того места, где был убит письмоносец, видели гревшуюся на солнце пантеру.

Патель немедленно послал с этим известием одного из жителей деревни ко мне. Чаукидары вызвались проводить меня. Мы быстро прошли расстояние до скалы — немногим более двух миль, по выступ был пуст. Разыскивать пантеру в такую жару, к тому же среди скал, казалось бесполезным. Но я радовался хотя бы тому, что ее видели: значит, она все еще находится в окрестностях. Прежде чем вернуться, я снова осмотрел приманку, привязанную под деревом кешью, и выбрал ветку, на которой в случае необходимости можно было устроить махан.

Ночь принесла нам удачу, а ослу — гибель: его в темноте убила и наполовину съела пантера.

Это обнаружили рано утром люди, которых я послал накормить и напоить ослов. Прикрыв останки от стервятников, они вернулись сообщить новость.

Я позавтракал пораньше и, захватив пальто, фонарь, флягу с чаем и немного печенья, отправился в деревню, где патель с готовностью одолжил мне чарпаи [16] Индийская кровать, представляющая собой переплетенную верейками деревянную раму на четырех ножках. . Четыре добровольных помощника отнесли кровать к ореховому дереву, подвесили ее и укрепили веревками. Я показал им, как замаскировать кропать мелкими ветками и листьями, чтобы ее не было видно, ибо знал, как это важно. Малейшая небрежность может повлечь за собой неудачу. Лист, повернутый нижней частью кверху, чарпаи, видная с одной из сторон, набросанные под деревом ветки и сучья — все это вызывает подозрения у людоеда, который всегда с большой осторожностью возвращается к оставленной добыче.