Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

Был среди того этапа один пожилой интеллигент – седой и высокий врач, родом из Ленинграда. Я уже говорил, что на Колыме интеллигентов, мягко говоря, не любили. Не обошла стороной эта ненависть питерского доктора и лежать бы ему через месячишко-другой на погосте, в братской безымянной могиле, если бы не вмешательство в его жизнь Муссолини. Разговорившись как-то ночью с Савелием Игнатьевичем – так звали врача, – Дуче понял, какую выгоду можно в будущем извлечь из этого знакомства. Дело в том, что Савелий Игнатьевич был не просто психиатром, а профессором и одним из ведущих в этой области специалистов в стране. Но кому нужен был психиатр, хоть и профессор, на прииске, где он даже не пахал, а, скорее, доживал последние дни?

Страх бывает присущ даже людям исключительно мужественным и гениальным. Мозг, подгоняемый страхом, работает с удвоенной силой. Ходить в забой было далеко – два-три километра в один конец. Той зимой нередки были снежные заносы и после каждой метели прииск приходилось буквально откапывать. Тысячи людей с лопатами выходили чистить дорогу, чтобы дать проход автомашинам. Всех, кто работал на расчистке пути, окружали сменным конвоем с собаками и целыми сутками держали на работе, не разрешая ни погреться, ни поесть в тепле. На лошадях привозили примороженные пайки хлеба, иногда, если работа затягивалась, консервы – по одной банке на двух человек. На тех же лошадях отвозили назад в лагерь больных и ослабевших вконец.

Савелий Игнатьевич обморозил ноги и заработал пеллагру в придачу. Таким вот образом он и встретился с Дуче. Откормив доходягу доктора и приведя его в человеческий вид, он устроил его в санчасть при лагере для начала лепилой , уверенный в том, что умный и образованный врач проявит себя в дальнейшем. А о том, чтобы того заметили и дали работать по специальности, он позаботился сам.

Врач на Колыме мог почти всё: освободить человека от работы, положить в больницу, определить в оздоровительный пункт, увеличить паёк. В трудовом лагере врач определял «трудовую категорию» – степень способности к труду, по которой рассчитывалась норма выработки. Врач даже мог представить к освобождению по инвалидности, по знаменитой тогда 458-й статье. Разумеется, эти права были предоставлены только вольнонаемным врачам, но Дуче это обстоятельство совершенно не смущало. Он задумал нечто такое, что требовало времени, терпения и выдержки. Прежде чем замутить эту варганку , Дуче составил устный договор, что-то вроде рыцарского обета чести, которому оба они должны были следовать неукоснительно.

В связи со смертью Сталина во всем ГУЛАГе начались нешуточные волнения. Одно из них – амнистия, которую провел Берия. К осужденным по пятьдесят восьмой статье она не применялась, но всё же какие-то поблажки в связи с переменой власти на первых порах на Колыме чувствовались. Срок у Савелия Игнатьевича был небольшой – всего три года. Те, кто судил его и отправлял на Дальстрой с таким маленьким сроком, очевидно, были уверены в том, что оттуда он уже живым не воротится. Ан нет, просчитались! Человек предполагает, а Бог располагает. Проработав в лагерной санчасти около полугода, Савелий Игнатьевич, как и предполагал Дуче, зарекомендовал себя с самой, что ни на есть, положительной стороны (конечно же, не без помощи своего покровителя) так, что на следующий год он работал уже в огромной областной больнице в посёлке Дебин, что на левом берегу Колымы. Как раз по окончании сезона добычи золота в сентябре 1954 года его представили к досрочному освобождению, но с условием, что он какое-то время проработает еще врачом в этом управлении.

Зима того фартового для Муссолини 1955 года выдалась на Колыме злой и холодной. Каждый день во двор лагерной санчасти заезжали подводы с арестантами, у которых были отморожены ноги, руки, носы.

Мертвых оставляли на месте, рядом с прииском, с ними некогда было возиться. Тех же, кому оставалось жить считанные дни, перевозили из лагерной санчасти в больницу посёлка Дебин. Здесь комиссия из нескольких врачей их обследовала, подписывала «актировку» и первым же транспортом отправляла сначала на Магадан, а оттуда пароходом на Большую землю.

Среди актированных , ожидавших этапа, был и герой нашего рассказа – Мишаня Муссолини. Престарелый интеллигент сдержал данное однажды слово и сделал всё для того, чтобы Дуче оказался в этом списке. Правда, немалую роль в разыгранном, как по нотам спектакле, сыграло военное детство уркагана , точнее, раны и увечья, полученные после той роковой бомбежки, когда погибла его семья.