Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

Вечером седьмого ноября, когда персонал колонии, включая и охрану, малость « расслабился » в честь праздничка, ныне называемого Днем единства и примирения, трое дружков Алана по отряду устроили маленький «кипиш» возле КПП, отвлекая на себя внимание. Алан же с тремя другими пацанами в это время выполнил свой коронный номер – «пирамиду». А исполнил он его возле той самой стенки в дальнем углу двора, за которой начиналась свобода. Верхний парень в «пирамиде» ухватился за край стены, подтянулся и мигом ее оседлал. Потом достал из-за пазухи заранее припасенный кусок веревки, лег на стену и сбросил конец вниз. Двое ребят из «пирамиды» вскарабкались по веревке на стену, последним втянули Осетина, который, цепляясь за еле заметные выбоины и бугры в стенке, поднялся наверх почти самостоятельно. Потом спрыгнули вниз и разбежались в разные стороны. Немного позже по оставленной на стене веревке переправились и «сделали ноги» еще трое пацанов, издали наблюдавших за побегом группы Аланы. Все произошло очень быстро: кипишь перед КПП был еще в разгаре, а шестерых беглецов, как говорится, уже и след простыл.

Зона, где «чалился» Алан находилась в Краснодарском крае, в городе Усть-Лабинске. Оттуда до его дома в Краснодаре, было рукой подать. В принципе, это был главный аргумент, который обеспечивал удачу самого побега, который, как правило, зиждется на двух главных составляющих. 1. Сам способ исчезновения из места заключения, при котором два одинаковых побега бывают крайне редко. Похожими, да, но не более того. 2. Максимальная безопасность во время передвижения до места назначения, которая напрямую зависит от расстояния.

Что касалось первого пункта, то Осетин так был уверен в себе, а главное, в своих корешах, что, однажды составив план, больше к нему уже не возвращался.

Его больше волновала вторая составляющая. На поверку казалось бы ничего сложного. Тряпья вольного было хоть отбавляй. Деньжата тоже были припасены. Хоть и не много, но на все, про все, хватит с лихвой. Расстояние около двухсот километров он преодолеет на попутке максиму за два часа. Не раз ездил таким способом по краю. Местность и менталитет народа знает. Родился и вырос среди них. Так что, пока «менты щикотнутся», он уже будет дома. А дальше, больше.

Но в противовес этому рисовался иной расклад. Его ловят, он, естественно, сопротивляется. И даже если сможет оторваться от ментов, весь план насмарку. Более того, когда повяжут, а это неизбежно, срок за сопротивление властям и довесок за побег. А это, как минимум еще пять лет. Вот тогда уж точно он лишится предмета своего обожания. Но с другой стороны, кто не рискует, тот не пьет шампанское. А риск, когда на кону стоит любовь, а тебе отроду шестнадцать лет, уже не риск, а удовольствие от самого процесса.

Не буду описывать, как Алан добрался до дома, ибо на это уйдет всего несколько строк. Скажу лишь, что все задуманное у него получилось, что бывает крайне редко в подобных мероприятиях. Самому пришлось побывать не в одном из них, но – ни разу не срослось, то, что задумывал.

В общем, нашел Алан того самого циркового «спонсора» и очень крепко с ним поговорил, надолго отбив ему почки и всякую охоту жениться. Поговорил он и с папашей Фатимы. Присем присутствовала и сама Фатима с ребенком, которая рассказала отцу всю правду о том, как все было на самом деле. Душа старого артиста оттаяла, и он, поняв, что дочка все равно поступит по-своему, благословил молодых. А после всех этих разборок Осетин удивил всех еще раз, явившись к воротам колонии и отдав себя в руки не пришедших еще до конца в себя охранников.

Так сложилось, что отсутствовал Алан меньше суток. А по закону, данный инцидент не мог квалифицироваться, как побег. Хотя закон в таком случае, что дышло, куда повернешь, туда и вышло. Как правило, на все подобные случаи у ментов была почти всегда одна и та же формулировка «по усмотрению администрации». Да и вернулся он не один. Его сопровождало половина цирковой труппы, которые за несколько часов, не то что переменили к нему отношение, узнав всю правду, они его просто боготворили. Так что, засчитали это «художество» Осетину, как самовольную отлучку, а не как побег. То же засчитали и трем вернувшимся корешам Алана, отправив всех «обсуждать впечатления» от «ходки на волю» в карцер. А вот второй «тройке» ушедшей вслед за ними, повезло меньше. Перегуляли пацаны малость, и по возвращении в зону схлопотали себе по небольшому довеску в годичник, к имеющимся уже срокам.