Заур Зугумов - Записки карманника (сборник)

Хохол положил свою ладонь на стол и, отвернувшись, замер в ожидании, но я не сводил взгляда с лица Арбуза. С силой сжав рукоять ножа в правой руке, он замер, а по щекам его неожиданно потекли скупые бродяжьи слезы. Наконец он глубоко вздохнул, размахнулся и, воткнув нож в стол, выдохнул и сказал громко, чтобы слышали все:

– Босота, падлой буду, я не виноват, но рубануть по пальцам карманника, хоть убейте, не могу!

– Ладно, малодушный, отойди в сторону и уступи дорогу тому, кто посмелей тебя, – проговорил с издевкой Котел.

Арбуз подошел к нам с Лысаком, посмотрел на меня взглядом мученика и остался молча стоять возле дивана, уступив мне место палача. Делать было нечего, я в свою очередь подошел к плахе, но одной рукой вытащить нож не смог. Арбуз с такой силой вогнал сажало в стол, что его пришлось вытаскивать не мне, а Хохлу, и притом обеими руками.

Хохол по-прежнему оставался невозмутим. Выдернув нож из стола, он положил правую кисть на стол и вновь замер в ожидании. Трудно передать те чувства, которыми в тот момент было охвачено мое босяцкое сердце. Я стоял как вкопанный, пока не услышал резкий голос Котла:

– Ну что стоишь, как столб, духу, что ли, не хватает?

Я даже не стал замахиваться ножом, в какой-то миг поняв, что ударить по руке приятеля все равно не смогу. Молча положив перо на стол и сказав босоте почти то же самое, что и Арбуз, я отошел в сторону и стал ждать своей участи.

Лысак спросил нас с иронией:

– А знаете, какую книгу имел в виду Котел? Библию. То место, где царь Соломон судил двух женщин. Одна из них, истинная мать, оставила своего ребенка ради его спасения чужой женщине.

Я знал, что Библия – это мудрая книга, но понять, о чем шла речь, был тогда не в состоянии. Пока Лысак говорил, Котел не спеша встал, взял свою палочку и потихоньку стал приближаться к столу, где стоял Хохол, уже успевший убрать руку со столешницы. Он вытянулся перед Котлом чуть ли не в струнку, как солдат перед командиром. Не успел еще вор приблизиться к нему, как Хохол взмолился о пощаде.

Я оторопел от неожиданности, сдавив запястье правой руки с такой силой, что ладонь моя сразу же побелела, и замер в ожидании развязки.

– Один вопрос, Хохол, – уже подойдя к нему вплотную, спросил Котел. – Скажи нам, с какой целью ты это сделал?

Причина оказалась на удивление простой. Оказалось, что мать той паскуды, которая соскочила в бега, работала в свое время в роддоме и принимала роды у матери Хохла, и если бы не она, то и Хохла бы не было на свете. Хохол всегда знал об этом, но возможности отблагодарить ее у него не было. В то время, когда Хохол был обыкновенным крадуном, эта сука числилась в ворах, да еще в таких авторитетных, а тут вдруг появилась возможность отплатить за добро, вот он и воспользовался ею.

Все молча слушали объяснения Хохла, и, когда он закончил, Котел взял со стола нож и стремительным движением, которого трудно было ожидать от этого больного и, казалось, немощного человека, полосонул им по щеке Хохла. Он развалил ее на две части, сделав ему глубокую сучью отметину.

– Пошел вон, шакал! – выкрикнул Котел. – И запомни цену оставленной тебе жизни!

Хохла я больше не встречал на своем пути и не слышал о его участи, а вот та сучара, которую он предупредил, в будущем наделала еще бед воровскому братству. Много лет спустя она набаламутила во владимирской тюрьме, да так, что некоторым ворам были предъявлены на сходняках обвинения, хотя они не были виноваты, но не мне об этом судить.

Но вот чего я никогда не предполагал, так это того, что я когда-нибудь встречусь с этой падалью. Но без малого через тридцать лет после того случая судьба все же предоставила мне такую возможность, и случилось это не где-нибудь, а в моей родной Махачкале ранней весной 1994 года. Я и двое урок – Алик Махачкалинский и Джонни Кутаисский, гостивший у нас после воровского сходняка, состоявшегося в Махачкале, – отправились в Башкирию, в лагерь, в котором сидел наш земляк, урка Лабаз. В дороге, в связи с мусорскими кознями, мы задержались, а когда прибыли с Аликом в Махачкалу (Джонни отправился прямиком домой в Кутаиси, где через несколько дней его и застрелили неизвестные), была уже весна.

Так вот, через пару дней после нашего возвращения в город сюда же пожаловала и та сука, но Алик знал, что к чему, и встретил эту падлу так, как она того заслуживала. Но это уже другая история…

Бакинский кошелёчник –карманный вор из города Баку.