Максим Замшев - Концертмейстер

А в тот прозрачный день алкоголь подобрался к нему близко, проявил такую приятственность и доказал такую незаменимость, что на какое-то время принудил Арсения не представлять своей жизни без себя…

Катина бабушка, чисто питерская бабушка-интеллигентка, занимала большую двухкомнатную квартиру на втором этаже старого дома, выглядела ухоженной и с достоинством курила, стряхивая пепел в громоздкую стеклянную пепельницу. Неизвестно, как Катя его представила, но бабушка была с Арсением подчеркнуто мила, рассказывала что-то, как ей казалось, занимательное и потчевала не только чаем с домашними ватрушками, но и собственного изготовления клюквенной наливкой. Выпив первую, сладенькую рюмку, он испытал то, что опытные люди называют эффектом опохмелки. Все раздерганное в нем входило в норму, странная смутная сила созревала внутри. Сам он, разумеется, не отдавал себе отчет в происходящем. Просто жизнь вдруг ослабила свою хватку, и не только отпустила, но и куда-то принялась нетерпеливо подталкивать.

Он увлекся разговором, не замечал, что говорит большей частью сам, а бабушка с внучкой только кивают и поддакивают, не замечал, что его монолог о сути искусства местами слушается комично, почти не заметил он и как они вышли с Катей на улицу и встали в ожидании трамвая, почему-то взявшись за руки. От руки девушки ему передавалось сухое тепло. И что-то в этом тепле он улавливал прочное, уверенное, рассчитанное надолго.

— Куда теперь? — спросила Катя.

В трамвае все места были заняты, и они встали рядом, схватившись за поручни.

— В смысле? — удивился Арсений.

— Что значит «в смысле»? Ты кавалер, я дама. Куда ты меня пригласишь?

— Можем ко мне зайти. Познакомлю с отцом. — алкоголь добавлял Арсению надрывной искренности, развязывал язык, но не отнимал у него простодушия. Он совсем позабыл, что отца еще не может быть дома.

— Не смеши. Мы же не жениться собираемся. Дурачок! Ладно. Предлагаю вот что. Есть тут одно место. Там сегодня собирается неплохая компания. Будет знакомый тебе Дэн и кое-какие его друзья, которых ты еще не видел. И еще интересные люди. Правда, придется выпить. Трезвенников там не жалуют. Ты готов?

— А можно много не пить? — Арсений разрывался между нарастающей скоростью эйфории и инерцией хорошего воспитания.

— Не знаю даже. — Катя озорно толкнула его в бок. — Ты вчера вроде себя не ограничивал. Можно. Просто не начинай этих тупых разговоров, что ты не пьешь и все такое. Прибереги их для кого-нибудь еще.

На Троицкой площади они пересели в другой трамвай, переехали на нем Кировский мост, потом двинулись в глубь города по Садовой. Ехали долго. Народ выходил и входил. Названия остановок звучали все загадочнее.

Наконец они добрались до места. В этом районе Арсению прежде бывать не приходилось.

Катя снова взяла его за руку. Так ведут маленьких детей, чтобы с ними ничего не случилось.

Они прошли одну подворотню, другую, обошли два мусорных бака, почему-то стоявших посередине двора, в один момент почти из-под самых их ног вспрыснули два серых котенка, потом остановились на безопасном расстоянии и направили на молодых людей зеленые бусинки глаз, жалобно, но при этом настойчиво мурлыча.

— К счастью это или к беде? Вроде не черные. — Катя диковато хохотнула.

Арсений промолчал.

— Может, расскажешь, куда мы идем?

— Раньше надо было спрашивать. — Катя сжала его кисть. — Теперь я тебя заманила и уже не отпущу. — Катя потянула его к себе, но, встретив его озадаченный взгляд, улыбнулась. — Да шучу я, шучу. Ты пьяный, что ли? От наливки соображение потерял?

Такой квартиры в Питере Арсений еще не видел. Походила она больше на общежитие. Извилистый, как тело змеи, коридор петлял, казалось, бесконечно. По углам стояли какие-то тазы, утварь, около стен притулились швабры, рядом валялись тряпки, огромные шкафы мешали двигаться, из дверей доносился преимущественно мат, на обоях виднелись застарелые пятна.

Кате и Арсению открыл какой-то низкорослый тип в тельняшке и, не поздоровавшись, сразу убежал. Однокурсники отправились за ним. Катя, похоже, знала, в какую именно комнату им надо. В самую дальнюю.

Там за столом уже вовсю гудела компания молодых людей, явно не считавших правила приличия для себя основополагающими.

Вновь прибывшим сразу налили по полстакана водки. Никто не спрашивал их, будут они пить или нет.

Водка была теплой, на закуску предлагался черный хлеб с маслом и солью. Катя выпила половину порции, скривилась, но потом взяла кусок хлеба и, раздув ноздри, занюхала выпитое. Арсений проглотил водку сразу и на удивление легко. Даже закусывать не хотелось. Но Катя толкнула его в бок: