Дэвид Арнольд - Детки в порядке

– Грузовик.

…

– Что?

– Пару дней назад грузовик чуть не раздавил тебя. Как букашку. Знаешь, почему я тебя оттащил?

Я не подумал, что у База могла быть какая-то конкретная причина… кроме как спасти меня.

– Потому что ты был невнимателен. Ты не видел, что происходит на дороге, а я видел. Я видел грузовик. Поэтому и оттащил тебя.

– Ага.

Он хлебнул воды:

– Баз, я не понимаю.

– Тебе не обязательно понимать.

Блин. Я сам напросился.

– Послушай, – сказал он. – Тут ничего сложного нет. В мире – и в этом городе – есть много людей, которые не обращают внимания. Они не видят, что их раздавит грузовик.

– А ты видишь?

Он кивнул:

– Обычно да. Так почему бы и не сделать что-нибудь? Люди обычно просто пожимают плечами и смотрят. На ужасные вещи. Я знаю это, знаю на опыте. Но с меня хватит, я больше не буду пожимать плечами. Не буду наблюдать. Да и истории мне пригодятся.

Я словно слышал в словах База голос папы.

Сделай что-нибудь, Вик .

…

Только я открыл рот, чтоб рассказать ему про Мэд, Коко сказала:

– Шикарно, Заз. Отличная мысль.

Ее карандаш бешено метался по салфетке. Нзази, оперевшись на стол, одобрительно кивал. Я наблюдал, как эта маленькая девочка пишет. Ее лицо превратилось в маску напряжения. Бедняжка и так уже нагляделась на трагедии. Не надо ей добавлять. Я хлебнул спрайта и решил, что подожду, пока мы сможем поговорить без Коко.

Вернулась Марго с подносом, груженным латуком, к которому прилагались миски со стейком, рисом, свежей зеленой фасолью, цветной капустой, какой-то зеленью и пикантным соусом из арахиса.

– Пипец красота, – сказала Коко. – Придется мне потом поменять текст.

Мы вчетвером с жадностью набросились на еду, и вскоре стол превратился в хаос из скомканных салфеток и опустевших тарелок. Коко вернулась к своим каракулям. Время от времени она тыкала в салфетку и спрашивала Нзази, какие строки нравятся ему больше. Что бы она ни писала, он относился к ее творчеству крайне серьезно и долго размышлял, прежде чем ответить ей жестом.

– Знаешь, Баз, очень хорошо идет, – сказала Коко, сосредоточенно что-то черкая. – Может, станет хитом.

– Ах, вот оно что? – произнес Баз. Он подмигнул мне и перевел взгляд на Коко, моментально посерьезнев: – И о чем твоя песня?

– Эй! Вот допишу, тогда скажу. Но знаешь что? Заплатишь тысячу баксов – сможешь опубликовать в своей книге.

– Тысячу баксов, говоришь?

Коко кивнула:

– И это тебе еще пипец повезло.

– Может, семь долларов?

– Ладно, так и быть, четыреста.

Баз засмеялся и сказал, что подумает.

– Почему ты решил написать книгу? – спросил я его.

– Это моя мама.

– Она тоже была писательницей?

Баз швырнул салфеткой в пустую тарелку и с легкой улыбкой сложил руки на груди:

– Может, однажды я расскажу тебе о ней. А пока давай ограничимся тем, что моя книга – это в каком-то роде ее память. Как урна твоего папы.

Все мои мысли были заняты ситуацией Мэд. Впервые с того времени, как я нашел папину записку, я ни на секунду не задумался о списке.

– Может, тебе пора уходить, – сказал Баз.

Я выковыривал листик салата из зубов. Посмотрел на Коко, потом на Нзази и только потом понял, что он говорил обо мне.

– Что? – спросил я, оставив салат на произвол судьбы.

– Может, тебе лучше уйти.

Меня это потрясло не меньше, чем если бы отец Рейнс предложил мне совершить прелюбодеяние.

– Сбрось меня с вершины нашей скалы , – сказал Баз. – Предполагаю, ты не знаешь, что это значит. Ну и ничего страшного. Однако я хотел бы знать, когда ты в последний раз вспоминал про список?

…

Никто не умел говорить напрямую лучше База Кабонго. Иногда такая честность освежала, но из-за нее я постоянно был в напряжении. Никогда не знал, что Баз спросит в следующую секунду.

– Я очень много думаю про список, – сказал я.

Я соврал, и мы оба это знали. В последнее время мой мозг способен был думать лишь про Мэдмэдмэдмэдмэдмэдмэдмэдмэд.

– А когда ты сам вспоминал о нем в последний раз?

Не успев задать вопрос, я уже пожалел о нем. Я уже знал, как он ответит. Как кто угодно бы на него ответил.

– Он не был моим отцом, – сказал Баз. – Ты мне нравишься, Вик. И ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Я не говорю, что тебе надо уходить; я даже не говорю, что мне хотелось бы, чтобы ты ушел. Но я обещал помочь тебе со списком, а не выполнить его за тебя. И теперь я скажу это снова. Может, тебе лучше уйти.

– И куда я пойду?