Дэвид Арнольд - Детки в порядке

Боже.

Чем дольше я являюсь человеком, тем меньше хочу им быть.

Коко что-то черкала на своей салфетке. Она вроде как сочиняла песни, хотя пока что конечного продукта мы не слышали ни разу. Заз заглядывал ей через плечо, иногда кивая или тряся головой. Только ему позволялось читать ее творчество; только он входил в круг доверенных лиц.

Потом Марго принесла еще одну тарелку картошки с сыром, и Баз рассказал нам историю о том, как в кинотеатре сломался кондиционер.

– Посетители ужасно раскричались. Хотели, чтобы им вернули деньги, ну и все такое. А потом мы обедали с сотрудником по имени Расс. Расс заметил, что было очень жарко. Я согласился, что было очень жарко. Он сказал: «А разве ты не из Конго?», а я сказал: «Ну, теперь я американский гражданин, но да, я родился в Республике Конго. А почему ты спрашиваешь?» И Расс сказал: «А, да так. Я просто подумал, что раз ты жил в джунглях, то привык к жаре». Я посмотрел Рассу в глаза и спросил: «А ты ведь из Нью-Джерси?» – «Да, – сказал Расс. – Всю жизнь тут живу». Я кивнул: «Выходит, ты раздеваешься до трусов и лапаешь загорелых девчонок в джакузи». Расс приподнял бровь и улыбнулся. «Нет, – сказал он. – А почему ты так думаешь?»

А я сказал: «Я смотрел сериал “Джерси-Шор”, так что знаю, как живут люди в Нью-Джерси. Ну признай. Ты раздеваешься до трусов и лапаешь загорелых девчонок в джакузи».

За столом раздались смешки, но мне не было весело. Когда это случилось, Баз пришел в парник не в настроении. Он рассказал мне, что случилось. Я его не винила: ему много с чем приходилось мириться.

– И что сказал Расс? – спросил Вик.

– А ему больше нечего было сказать. – Баз грустно улыбнулся. – Ну, не в первый раз. И не в последний. Люди смотрят фильмы и сериалы и думают, что знают нас. – Он показал на брата. – Нзази был слишком маленьким, он не помнит, что мы потеряли. И слава Богу! Я тоже был ребенком, но я помню. Наша мама была учительницей английского, а папа работал на правительство. У нас был хороший дом, много вещей. Жизнь в Браззавиле, Конго, была приятной. Но война все меняет. В девять лет я не понимал, что такое нефть или жажда власти. Я не понимал, насколько страны хотят завладеть и тем и другим. В девять я понимал лишь, что свет исчез из маминых глаз. Я понимал отцовский страх, столь густой, что я чувствовал его запах. Я понимал звук, который издает бомба, прежде чем упасть на землю. Я понимал, что, когда солдаты приходят в твой дом и говорят, что заберут стол и стулья, папин видеомагнитофон, ваши любимые кассеты и мамины любимые платья, а вы еще должны быть за это благодарны… я понимал, что надо смотреть в пол и молчать. Я понимал правду о ночах, когда плакали мои брат и сестра. Когда я сам опускал голову на подушку и задремывал под яростную колыбельную – бах! Бах! Бах! Я понимал, что, возможно, до утра мы не доживем.

Стол затих. Мы наблюдали, как он рассказывает о прежней жизни. Я почти все это слышала раньше, но легче не становилось. Наоборот, с каждым разом слушать было все тяжелее.

– У тебя есть сестра? – спросил Вик.

Заз положил руку Вику на плечо, высоко поднял голову и накрыл другой рукой сердце. Баз сказал:

– Мой брат говорит тебе о своей близняшке, нашей сестре Нсимбе. Когда мы были совсем маленькими, мама иногда называла меня полным именем: Мбемба Бахизир. Когда Нсимба пыталась это произнести, у нее получалось «Баз». – Он на секунду улыбнулся, но тут же улыбка сменилась суровостью. – Не знаю, хорошо это или плохо, что я помню нашу жизнь до войны. Но я помню. Помню нашу прекрасную жизнь в Конго. – Он остановился и хлебнул воды. – Ну, так или иначе, никто не жил в джунглях. Во всяком случае, в тех местах, откуда мы.

– Хреновая у тебя работа, ну, в кинотеатре, – сказала я. – Ты бы мог работать где угодно, пока не накопишь на «Службу Ренессанс».

Баз снова улыбнулся, на этот раз полусерьезно:

– Папа любил кино. Работа напоминает мне о нем. И там легко найти новые Главы.

– Ну ладно, – сказал Вик. Он давно уже держал в руке бургер, не кусая. – Что такое Глава?

Баз вытер руки о салфетку и отодвинул пустую тарелку:

– Я собираю истории. Для книги, которую пишу. А книге нужны Главы.

– Ага.

– С твоего разрешения, Виктор, я бы хотел сделать тебя Главой в своей книге.

У Вика из бургера капнуло соусом. Он схватил салфетку, промокнул рукав и перевел взгляд обратно на База, словно ожидая объяснений. Не получив их, он кивнул и еще раз сказал:

– Ага.

– Разумеется, я заменяю имена и места, – сказал Баз.