Элизабет Говард - Исход

— По-моему, она прелесть. И очень похожа на тебя.

— Скажешь тоже, — отозвался он, но был явно польщен. — Она считает, что, перед тем как я расскажу Вилли, будет лучше переселить ее в дом.

— Что, правда?

— Ну, когда я завел об этом речь, она согласилась.

«Это не одно и то же», — мысленно возразила она, но промолчала.

Официант подошел принять последний заказ на напитки, к тому времени они уже перешли в зал для дам, а Луиза не возвращалась. Она сказала, что сходит посмотреть, все ли с ней в порядке. Пришлось спрашивать дорогу у официанта, который объяснил, что наверх можно только членам клуба, и указал на дверь в глубине холла.

Она застала Луизу склонившейся над раковиной и плещущей в лицо холодной водой. Услышав, что кто-то вошел, она обернулась; ее лицо было белым и лоснилось от испарины.

— Лучше бы я к омарам даже не притрагивалась, — сказала она. — Надо было догадаться, что от них меня замутит.

Диана протянула ей полотенце.

— Ах вы бедняжка!

Но едва взяв полотенце, Луиза охнула: «Боже, опять!» — и бросилась в кабинку.

Пока она отсутствовала, Диана успела освежить макияж, прикинула, не сходить ли к Эдварду, чтобы предупредить, что они задержатся, и передумала.

— Спасибо, что подождали. Извините, это так отвратительно.

— Тяжко вам пришлось. Не повезло. — Она увидела отражение бледного лица Луизы в зеркале над раковиной и заметила, что ее глаза полны слез.

— Однажды я уже ела омаров, когда была беременна, — сказала она, — и тогда от них меня страшно тошнило. Глупо было вообще их пробовать.

Диана промолчала. В историю Луизы верилось с трудом, но она помнила, как в юности ее саму возмущало даже предположение, что она перепила.

— Боже мой, я как будто слегка позеленела.

— Если хотите, у меня есть румяна.

— О, спасибо. Тогда не придется объясняться с папой. И он не спросит, не жду ли я снова ребенка.

Только тогда Диану осенило, что причиной может оказаться беременность, а не спиртное.

— А вы его ждете?

— Ну уж нет ! Ни в коем случае. Боже упаси!

Отложив румяна, она принялась яростно драть расческой мокрые спутанные пряди.

— Вы его любите?

Вопрос оказался таким настойчивым и неожиданным, что Диана оторопела и поймала себя на том, что разглядывает девушку в зеркало, а та отвечает ей неприкрыто и неудержимо любопытным взглядом.

— Да, — услышала она собственный ответ, а потом, с облегчением, что сумела выговорить это, добавила: — Да, люблю. Очень.

— Ну что же. Тогда действуйте. Ничто не должно вас разлучить.

Диана заметила, что у нее в глазах все еще стоят слезы — или навернулись опять.

Когда они вышли к Эдварду, он, кажется, не заметил ни то, как долго они отсутствовали, ни болезненный вид Луизы. По настоянию Дианы он довез Луизу до Эдвардс-сквер, прежде чем они отправились к себе.

— За меня не волнуйся. Со мной все будет в полном порядке.

Но когда такси отъезжало от коттеджа и она обернулась на сиденье, чтобы посмотреть на мать, которая, стоя у садовой калитки, махала ей на прощанье так, будто отгоняла мух, Зоуи уже не сомневалась: нет, не будет. Мод скончалась так внезапно, что ее мать до сих пор не пришла в себя. На остров Зоуи вызвала телеграмма: «Мод скончалась прошлой ночью. Скоропостижно. Мама». Сразу же после безуспешных попыток дозвониться до матери она собралась в дорогу. В Коттерс-Энд она обнаружила, что дом заперт, и когда уже искала, откуда бы позвонить Лоуренсам или Фенвикам, последние объявились сами: мисс Фенвик сидела за рулем побитого старого «Воксхолла», в котором пространство впереди почти полностью занимала миссис Фенвик. Сзади сидела мать Зоуи.

— Ага! — воскликнула мисс Фенвик. — Что я вам говорила? Я знала, что ваша дочь приедет.

— А мы как раз приехали проверить, все ли тут хорошо, — продолжала она, помогая миссис Хэдфорд выйти из машины. — И меня не покидало престранное чувство, что вы уже здесь. На редкость удачное совпадение, правда? — И с трагическими нотками, сменившими ее нестерпимую жизнерадостность, она объяснила Зоуи: — Для нее это ужасное потрясение. По-моему, от него она не оправится. Да-да, мама, уже иду. Вообще-то мама не хотела выходить из дома до обеда, но не могла же я бросить ее одну.

Мать Зоуи медленно обошла вокруг машины. Она была в старом пальто цвета верблюжьей шерсти и криво сидевшем черном тюрбане.

— А свои ключи вы взяли, Сисели? — окликнула мисс Фенвик из машины.

— Я думала, они у вас.