Элизабет Говард - Исход

В этот момент она поняла, что будет означать отказ от этого предложения, от дара любви. Если она поддастся своей гордости, не желая, чтобы ради нее шли на жертвы, с какой бы любовью они ни были предложены, ничто не изменится. Рейчел хватило смелости пойти на риск, значит, придется и ей. Она откинула одеяло, Рейчел пристроилась рядом, Сид обняла ее вздрагивающие плечи и сказала:

— Я люблю тебя, и даже если ничего не получится, буду и дальше любить тебя до самой смерти. Нам обеим страшно, но бояться этого незачем.

Потом она думала о Ледяной деве и Спящей красавице: единственного поцелуя оказалось недостаточно, но положить начало им удалось.

— Ты говорила, что должна сказать мне что-то важное.

Она объяснила.

— Но… куда же ты пойдешь?

Она ответила.

— И что ты будешь делать? Как зарабатывать на жизнь? Я хочу сказать, ты же не сможешь позволить себе платить няне.

— Я подумала, что будет лучше оставить Себастьяна и няню с тобой. Когда у няни выходной, я смогу присматривать за ним.

Он на минуту задумался.

— Это прямо шок , дорогая, — признался он, — но ты, наверное, как следует подумала. О последствиях. А ты не могла бы пожить немного с кем-нибудь из своих родителей? И все еще раз обдумать?

— Нет. Моей мачехе, или кто там она мне, я не нужна, а жить с мамой я решительно не желаю.

— Ясно. Знаешь, два дома мне не по карману.

— Знаю. И не прошу содержать меня.

Он взглянул на нее. День был жаркий и пасмурный, она оделась в льняное платье кофейного цвета, без рукавов, белые сандалии, упрятала длинные шелковистые волосы в сетку с бархатной коричневой повязкой. Ей двадцать четыре, они женаты пять лет, ему по-прежнему приятно смотреть на нее, но во всех прочих отношениях она его не устраивает.

— Жаль, что ты меня не любишь, — сказал он, и она вежливо отозвалась:

— Мне тоже.

— Наверное, это все война — нам надо было дождаться, когда она кончится. Или ты думаешь, от этого ничего не изменилось бы?

— Думаю, да. — Она прикурила еще одну сигарету.

«Слишком много она курит», — подумал он.

— Так что же ты будешь делать? — спросил он. — Вернешься в театр?

— Вряд ли. По-моему, мне не хватает способностей. Найду какую-нибудь работу. Полагаю, нам лучше развестись.

— У тебя нет никаких причин разводиться со мной. Я же тебя не гоню.

— Помню. Я думала, ты сам захочешь развестись. Я не против. И еще две вещи…

— Да?

— Я только хотела узнать, нельзя ли мне получать немного денег — на те дни, когда я буду сидеть с Себастьяном. На автобусные билеты, чтобы сводить его в зоопарк, и так далее. Потому что у меня денег вряд ли хватит, во всяком случае, вначале.

— А второе?

— Знаешь… — Он увидел, как на ее лице проступает румянец. — Я ведь совершенно ничего не умею, что требуется для работы, так что, может, ты разрешишь мне купить пишущую машинку, тогда я могла бы научиться печатать вслепую сама, по книжке. Не знаю, сколько они стоят, но я, наверное, поищу подержанную.

— Что-нибудь еще?

— Нет.

— Вижу, скучать по мне ты не станешь, — с горечью заключил он. — А как же Себастьян? Тебе не кажется странным и диким бросать его вот так?

— Кажется. Но я просто не смогу обеспечивать его так, как он обеспечен сейчас. Позволить себе няню я не могу, а если он будет все время со мной, как мне зарабатывать? В любом случае мать из меня плохая. И, как тебе известно, хорошей я никогда не была.

Вспоминая слова его матери об отсутствии у Луизы материнских чувств, он молчал. Вот что в ней не устраивало его в первую очередь — и было неестественным.

— Я распоряжусь, чтобы моя секретарь разузнала насчет пишущей машинки для тебя, — пообещал он. — И конечно, назначу тебе небольшое содержание для Себастьяна.

— Спасибо, Майкл. Я правда очень признательна. Ты извини, что я была такой никудышной женой. Прошу меня простить, — повторила она дрогнувшим голосом.

— Когда собираешься уйти?

— Я думала, на этой неделе. Вероятно, завтра. Полли до свадьбы уезжает к отцу и перед отъездом покажет мне, как там все устроено.

— И ты будешь там одна? — Ему пришло в голову, что ей наверняка страшно.

— Поначалу — скорее всего. Но Стеллу могут отправить обратно в Лондон, и в этом случае она согласится пожить со мной, а если нет, придется искать кого-нибудь другого. Из-за арендной платы. Лучше я пойду, раз уж решила.

— Да. Пожалуй.

Вот и все.

— Бедный мой мальчик! Какой удар для тебя!

— Знаешь, мама, а по-моему, это даже к лучшему. Мы все равно практически не жили вместе, притом уже давно.