Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Тот никак не откликнулся.

Они стояли на площадке. Тот первый опустил глаза.

Кивнул на дверь:

– Женат?

– Был, недолго. Это соседка. – Не стал объяснять, что соседка делала у него в квартире. – Больше не придет.

Отпер дверь, вошел. Сумку с инструментами поставил в комнату. Пошел в кухню и вынул из холодильника кастрюлю с тушеной картошкой с мясом. Поставил на огонь. Чайник.

Вернулся в коридор. Тот снимал башмаки.

– Дверь запри.

Поспешно повернулся. Справился с замком.

Матвей вернулся в кухню, картошка уже булькала. Уменьшил огонь, чтоб не сгорело.

– Куртку сними. Не холодно вроде.

Навалил в тарелку, поставил перед ним.

Тот не притронулся.

– Дай полегче чего-нибудь. Давно не ел, от этого буду дристать, как из брандспойта. Сухарь какой-нибудь. Чай некрепкий, с сахаром, если можно.

– Сухарей не сушу. Черный хлеб пойдет?

Отрезал себе и ему, передвинул тарелку. Чайник кипел. Матвей заварил чай.

– Водки тебе нельзя, видимо. А я выпью. – Достал из холодильника и скрутил крышку. – Местное производство, «Владалко». Дешево и крепко.

– Не пью, – сказал тот. – Не завязывал, само вышло. Лет десять уже.

Матвей сел. Намахнул рюмку и сразу же налил еще. Стал есть.

Тот сжевал свой хлеб и улыбнулся.

– Вкусно. Дай еще.

Матвей встал. Налил ему чаю, разбавил кипятком. Сахар он не ел, но где-то в квартире был.

Встал на табуретку и безошибочно достал с верхней полки жестянку. Поставил перед ним. Ложка.

– Давай. – Выпил вторую.

Тот прихлебывал чай с хлебом.

– Ничего не изменилось. Даже обои те же.

– Изменилось. Стенку поставил. Потом посмотришь. – Матвей дочерпал тарелку и налил третью. – Кому-то из нас повезло, – сказал и выпил. – Мне, скорее. Я на котедже должен быть. Материалы не завезли. Завтра привезут. Котедж ремонтирую. Богатый. Хозяин, имею в виду. Ну, и я тем самым.

– Какой ты стал, – сказал он, улыбнувшись.

– А какой был? Деньги есть. Кредит могу взять.

– Мимо, – сказал тот. – Я повидаться приехал. Перед…

– Перед чем?

– Перед чем, – повторил он отстраненно. – Дай-ка еще хлеба.

– Сам отрежь. – Матвей положил перед ним нож. – А я выпью.

– Не напейся.

– Я спать сейчас пойду. Тебе там матрасы в комнате, разберешься. Потом можно поговорить.

– Сутки мне хватит.

– Последние сутки в жизни? – Матвей выпил. – Выглядишь ты не очень. Примерно как обглоданный рыбный скелет.

– Здоровье при мне, – сказал он. – Со всем остальным хуже. Ты, если добить решил, не стесняйся. За сутки справишься.

– Я тебя не буду добивать. – Матвей встал. – Рад тебя видеть. – Радость плеснула чистой синей волной. – Куришь? Я сам бросил, но для гостей держу. Курить здесь, окно потом откроешь.

Пошел в ванную и врубил душ.

Ты сидишь на стуле у окна, куришь, смотришь в окно.

. . .

Вечером они сидели опять в кухне. Николай немного поел. Матвей достал бутылку из холодильника.

– Ты не пьешь, мне утром на работу. Значит, за следующей идти незачем. Я тебе налью все-таки. Со встречей.

– Давай. – Николай отпил глоток. Потом выпил всю. – Расслабляться не приходилось. Сейчас, честно говоря, тоже. Только голову опустишь, уже надо бежать. Один раз у меня своя комната была. И я ее не удержал. Думал о себе лучше.

– Не надо.

– Не надо?

– Сутки почти прошли, – сказал Матвей. – Завтра я в шесть утра на автобус. Котедж на московском направлении, хорошее место. Почти там же, где мой был. Только дальше. Я там буду три дня, или четыре, пока не закончу. Тут всё есть, денег я тебе оставлю. Интернет там, – (он уже показал Николаю маленькую комнату, где жил), – комнату я закрывать не буду. Осматривайся здесь, гуляй, делай что хочешь. Дождешься меня, продолжим.

– Ты же знаешь, я уйду. Проснусь здесь, и всё станет ясно. Я тебя увидеть хотел – ну, увидел. Ничего не изменилось.

– Началось. – Матвей от души рассмеялся. – Двадцать лет жил, никто мне не говорил, когда мне идти, а когда не идти на работу. Пей еще. – Он поболтал бутылкой. – Ух ты, придется все-таки еще за одной бежать. Надо сейчас, ночью купить трудно.

Николай беспрекословно выпил.

– Тебе не станет всё ясно, пока я схожу? Или пошли вместе. Я тебе все-таки предлагаю сделать, как я. За вечер ничего не успеем.

– Разговаривать особо тоже… Отвык. – Он поднялся. – Пошли.

Они вышли на улицу. Николай прятал руки в рукава куртки. – Холодно у вас.

– Ты не заболел? Вот и решение вопроса. Больного человека на улицу никто не выгонит. Тем более. Завтра у тебя такое похмелье будет, с отвычки, ты порадуешься, что тебя никто не видит. И я тебе сейчас одну вещь скажу. Ты имей в виду, что у пьяного на языке. Знаешь, это, когда идешь домой. Поднимаешь голову – а у тебя в окне свет горит.