Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Одна вакансия рассмешила – журналиста этой самой внутренней газеты. Следовало, не давая себе подумать, развернуться, идти, чеканя шаг, спрашивать у охранника отдел кадров.

Первая попытка, стало быть, неудачна.

Праздную труса. Чем? Еще одной сигаретой.

Он перешел мост и отправился вдоль гранитной реки, с любопытством поглядывая на валявшиеся на льду бутылки. Ноги несли легко. Солнце, мороз. Трое суток назад знать не знал, что здесь. Состоится приземление. Подъем-переворот. Обойдемся без психических клише. То, что накатывает как морок, вызывая тошноту, пусть скорей растворится под взглядом действительности. Так весны захотел. Широта та же, что у Ханты-Мансийска.

Возвращался затемно, из центра, полного огней, людей, платных толчков, ментов. Сенная площадь как новый Версаль. С местной сим-картой на кармане. Хлеб нес в руке, пачку овсянки, чтоб запаривать в кипятке. Кипятильник прихватил в вологодском хостеле – брошенный постояльцем, оставил взамен книгу – которую подобрал в другом. Питер Кэри, «Истинная история шайки Келли». Хорошая книга. Не дочитал.

Банок на мусорке не оказалось.

. . .

В апреле 2018 года он спал с открытым окном. Проснулся от ощущения удушья. Не сон. В окно входил воздух, которым дышать нельзя.

Он высунулся из окна, едва не вываливаясь. (Пятый этаж, под крышей.) Все тихо было, светло. И воздух. Химическая атака.

Он закрыл окно, в том числе и форточку.

Поискал мобильник. Нашел, валялся на полу. Пять часов утра.

Химией реально воняло какой-то. Вроде стирального порошка. Если подбросить его к небесам. В промышленном масштабе.

Стал одеваться. Остановился. Далеко собрался? На улицу. Там то же самое. Бежать, петляя, как заяц, искать, где вдохнуть.

Все спят. И я сплю. Помрем всем районом.

Свалился на матрас. Матрас был кит. Черный. Занимал по ширине всю комнату. Когда надо было к окну, он просто перекатывался. Днем ставил его на попа. Матрас был метр в высоту. Первое время належаться не мог. Подкачивал каждый вечер. В матрасе моторчик, подключается к розетке. Такого ложа у него не было никогда в жизни. Жалко тратить на одного. Он активно дрочил, представляя последнюю, занимающуюся сексом с преемником. Другие фантазии. Потом все это как-то накопилось, обратилось в противоположность. Матрас стал неприятен, заснуть на нем невозможно, метался от края к краю.

Не из чего выбирать. Он мечтал об узкой жесткой койке, даже спальнике на полу. – Ни спальника, ни вообще одеяла. Хозяйка и так была чрезмерно щедра. Обещала временную регистрацию. Не сделала. За это время он проработал ровно неделю. Уволили его без объяснений. Заплатили шесть тысяч. Что его удивило. Могли бы не дать ничего. Таскал мешки с мукой, собирал пачки тарталеток, клеил наклейки. Видимо, не слишком быстро. Слишком часто перекуривал. Тарталетки даже не попробовал. Хотя валялись повсюду. Что он ел в это время? Последнюю неделю спас сосед за стенкой. Шофер на «Газели». Не дальнобой, а по городу. Собирался выбросить здоровый кусок свиной кожи, с ошметками мяса. Дай-ка его сюда скорей. Ходил по городу, пялясь под ноги. И нашел пятьсот рублей. Пока не разменял в магазине, уверен был, что фальшивка. «Банк приколов». Откликов на разосланные по «Авито» резюме не поступило. Чтоб отправить их, потратил пятьдесят. До интернет-кафе пришлось пилить до метро «Адмиралтейской». Раньше были на каждом шагу. Техника развивается. У всех смартфоны.

Шесть тысяч отдал хозяйке.

Лежал тихо. Руки под голову.

Жаль. Если не считать этого (чего – этого? Матраса же. Я о матрасе), жилье его очаровывало. Особенно когда стало теплее. Он думал, что летом вообще не будет закрывать окно.

Заснуть не удастся. Срубит через два часа, когда наоборот надо вставать. Через полтора. Полчаса уже прошло.

Не шевелись. Не дергайся. Сейчас протащит по всей биографии. Да не крути головой – глаз близко.

– -

В Крыму дело было, под местечком Морское. Девчонка оставалась под горой, лежала загорала голая на камнях. Никого там не было. Он полез выше. Выбрался на скалу, очень высоко. Если бы сбросил отсюда камень, попал бы в нее.

Она там лежала, внизу. А он тут сидел. Сидел прямо в небе. Чайки летали на уровне глаз. Управлял чайками. Повел глазом – нет, не повел, подумал, и чайка точно описала полукруг, как управляемый планер.

Небо кругом. Он о ней не думал – и в то же время знал, что она там лежит. Солнце сгорало. Уже полнеба окрасилось красным, как только бывает на море. Медленно бились внизу мелкие волны. Может, она уже там не лежала внизу, тень от горы наползала на камни. Она, наверное, поднялась и хлопотала у костра.