Людмила Потапчук - Не обижайте Здыхлика

Обмен! Обычная штука между мальчишками. Ты мне ножик, я тебе шайбу. Ты мне фонарик, я тебе мячик на ниточке. Отдаешь то, что тебе дорого, за то, что тебе нравится. Все так делают. Кроме Здыхлика. У него нет друзей и ему нечего отдавать. Здыхлик так удивляется, что временно обретает обычно недоступный ему в классе дар речи.

– Какую штуку? – хрипло спрашивает он.

Зубр, скосив глаза куда-то в угол класса, приближает свое красивое хищное лицо к оттопыренному, покрытому содранными болячками уху Здыхлика. Сообщает вполголоса:

– Линейку командирскую.

Ошибся ты, Здыхлик. С тебя еще можно кое-что взять. В твоем изодранном ранце за подкладкой, ближе к спине, завернутый в старый шарф, лежит прямоугольничек из желтовато-серого целлулоида с вырезными фигурками. Круги разных размеров, треугольники, стрелки, флажки. Цифры – восьмерка из двух косо расположенных половинок, остальные целые. А главное – самолетик. Маленький, но как настоящий. Ставишь внутрь ручку, и она будто сама рисует. У Здыхлика все черновики в летящих самолетиках. Нарисуешь и представляешь себе, как летишь высоко-высоко в небе в далекую-далекую страну, в которой тепло, солнечно, есть голубое море и совсем нет никаких школ.

– Отдашь? – тихо интересуется Зубр.

– Это дедушкина, – шепчет Здыхлик.

– И что?

Здыхлик молчит.

– Погоди. У тебя есть дедушка?

– Он умер.

– Ну вот! – Зубр радостно хлопает Здыхлика по хлипкому плечу. – Значит, теперь это твоя линейка. Кому хочешь, тому и даришь. Ведь так?

Здыхлик молчит.

– Ну! – теряет терпение Зубр.

– Слышь, ты, Здыхлик! – доносится с задних парт, где сидят матерые второгодники. – Отдавай уже чего просят, а то щас поможем!

– Молчать там, на задворках, – поднимает руку Зубр, не оборачиваясь, и шум стихает. – Не обижайте его, он хороший мальчик.

И, глядя Здыхлику прямо в глаза, с нежной укоризной:

– Что тебе, жалко для друга?

Здыхлик смотрит на него в ответ, и в голове у него словно бы соединяются какие-то несоединимые раньше проводочки. Между ними сверкает искорка. Есть контакт.

– А ты мне что дашь? – спрашивает он.

И класс моментально замолкает. Потому что это непорядок. Согласно неписанным школьным законам, в такой ситуации человеку-с-дна следует просто отдать вещь, да еще и проводить недосягаемого Зубра, уносящего сокровище в руках, благодарным взглядом: спасибо, что заговорил как с человеком, хотя бы и с целью что-то отобрать. А тут неприкасаемый ведет себя как обычный мальчишка.

– Раздался голос из помойки, – доносится с задних парт.

Зубр еще какое-то время смотрит на Здыхлика, потом хмыкает:

– Резонно. А что ты хочешь?

«Что ты хочешь»! У Зубра куча всякого. Готовальня с малиновой подкладкой и щелкающими замочками. Карандаши черного дерева. Фломастеры! Ручка с невидимыми чернилами. Невиданные монеты из всяких других стран. Кофейные жвачки. На что, Здыхлик, ты готов променять свою драгоценную линейку с самолетиком, свое серо-желтое чудо?

– Я не знаю, – честно говорит Здыхлик.

– А я знаю! – Зубр снова хлопает его по плечу, и глаза у него загораются. – Чуть-чуть способностей к математике! То, что тебе нужно, а? Поделиться?

Класс хохочет. Все знают, что Здыхлик делает глупые ошибки в примерах, и учительница никогда не ставит ему выше минимального положительного балла. И все знают, что Зубр – математический гений, блистающий на городских и областных олимпиадах.

Желтые щеки Здыхлика наливаются розовым.

– Хочешь не чуть-чуть? – азартно спрашивает Зубр, упиваясь смехом класса, блестя глазами. – Хочешь половину? Эх, где наша не пропадала! Бери восемьдесят процентов моих блестящих математических данных, а взамен давай линейку! Куда мне столько, простому смертному? Я и на оставшихся двадцати процентах легко поступлю в физматшколу, и привет, друзья, не плачьте обо мне!

Класс снова грохает. Мальчишки ржут, девочки аплодируют. Зубр раскланивается, прижав к груди ладони. Зубр гений и герой. А на Здыхликовом фоне так и вовсе бог.

У Здыхлика где-то в животе, снизу, поднимается что-то теплое, жаркое, ворочается, плывет к горлу, захлестывает с головой. Здыхлик изо всей силы смотрит в глаза Зубра, падает в его черные зрачки, внутрь зрачков, до глубины, до красной пульсации, до синего электричества. Здыхлик выбрасывает вперед ладонь и громко, звонко говорит:

– Согласен.

Класс грохает в третий раз, но как-то неуверенно. Зубр, чуть помедлив, резким жестом хватает Здыхликову горячую кисть, пожимает крепко, до хруста пальцев. Отнимает руку, демонстративно отряхивает и протягивает снова, ладонью вверх: мол, давай, что обещал. Здыхлик открывает ранец, достает серый шарфовый сверток, разворачивает заветную дедушкину линейку и отдает Зубру.