Ольга Мотева - Полететь на зов Софраты

– О чём задумалась? – прервала её размышления Смеда.

– О том, что мне дало это путешествие…

– В философском контексте, как я могу догадываться, судя по очень уж заумному выражению твоего лица, – засмеялась Смеда.

– Именно так, – засмеялась в ответ и Инга.

– Не забудь мне потом конспект основных положений новой философской концепции скинуть!

– О, это всенепременнейше!

– Если серьёзно, то мы из этого похода на Софрату все, как мне кажется, вышли немного другими.

– И ведь собрала-то она нас как в эту компанию! Софрата-то! Как ты говорила переводится слово это – стол? Собрались за одним столом…

– Да, компания подобралась действительно удивительно органично. Не было ни одного лишнего человека у нас. Кто бы как-то не вписывался. И помнишь, там Игнат-то ещё как-то так сформулировал, будто Софрата его звала что ли…

– Да, примерно такая мысль, кажется им была озвучена…

– Сработало какое-то мистическое притяжение этого места может быть?

– Может быть… Во всяком случае, мне будет приятно вспоминать множество моментов из этой прекрасной поездки, которую ты мне организовала!

– Ну, организовал тебе её твой шеф, а я всего лишь курировала, – скромно потупилась Смеда.

– Скромняжка, – поцеловала её в щёку Инга.

Они успели ещё разок поплавать и перекусить на пляже, прежде чем начали собираться в аэропорт.

В аэропорту у входа их ждал Алекс.

– Вот так номер! Ты тоже летишь домой? – удивилась Инга.

– Нет, я не лечу. У меня пока здесь ещё дела. Но я решил тебя проводить, и на всякий случай принёс вот это, – он протянул ей пакетик леденцов.

– Алекс… Как трогательно… А откуда ты узнал, каким рейсом я лечу?

– Догадался, – улыбнулся Алекс, взглянув на Смеду.

– Ну, пойдёмте уже, а то Инга на регистрацию опоздает, – пытаясь скрыть свой заговорщический вид за маской деловитости, засуетилась Смеда.

Регистрацию действительно уже объявили. Прощались быстро и весело.

– Ещё раз спасибо тебе за всё, Смеда. Столько всего… И подарков ещё столько. Дай я тебе хотя бы вот это на память оставлю! – сняв с шеи платочек, и повязывая его на Смеду, проговорила Инга.

– Да перестань! Но за платочек спасибо, я ещё заметила, что мне такой под одну сумочку не помешал бы… – довольно ответила та.

– Алекс, как жаль, что ты не летишь. Ты был самым лучшим авиапопутчиком в моей жизни! Сейчас вот попадётся какой-нибудь брюзга рядом… – обнимая Алекса вздохнула Инга.

– Ну, ещё не вечер. Может быть я и не самый лучший… Попутчик… Счастливого полёта! – усмехнулся он.

– Всё, ребят, я пошла!

– Позвони, как долетишь! – попросила Смеда.

– До связи! – добавил Алекс.

В салоне самолёта рядом с Ингой плюхнулся грузный мужчина, который ужасно пыхтел, то и дело перебирал ногами, а вместо приветствия весьма ощутимо задел её локтем и даже не извинился. «Как в воду глядела!» – грустно подумала Инга и отвернулась в иллюминатор. Сосед меж тем начал причитать и жаловаться на духоту, на ужасное обслуживание в каком-то магазине, где тоже было душно, на то, что он вообще не доверяет этим самолётам, но выхода другого нет, надо срочно лететь, а так бы лучше поехал поездом… Он действительно обливался потом, хотя в салоне не было никакой духоты, то и дело вытирался платком, размахивая им, и вообще занимал гораздо больше пространства, чем было отведено ему на одном пассажирском месте.

Инга не стала ему ничего отвечать, вздохнула и решила: для того, чтобы отвлечься от этого неприятного соседа, она будет стараться вспоминать как летела рядом с Алексом, как её встречала Смеда, и далее – час за часом все события поездки. Как только она стала воспроизводить в памяти вежливое знакомство с Алексом, сосед вдруг толкнул её локтем и, когда она посмотрела на него, спросил:

– Слушай, а ты летать боишься? – при этом на лице его возникло сальное выражение собственной неотразимости и безусловной уверенности в том, что каждая женщина должна быть счастлива общению с ним.

Вот это был уже перебор. Инга, что называется, опустила забрало. Так она в шутку описывала друзьям мимическую картину своего лица в ответ на те проявления интереса к себе, которые не доставляли ей абсолютно никакого удовольствия. Взгляд её в этот момент становился жёстким и пронзающим, а после того, как она с начала сжимала губы, а затем медленно смыкала верхний ряд зубов с нижним, возникала маска эдакой железной леди.

– Не помню, чтобы мы с Вами пили на брудершафт. К тому же совершенно не расположена вести с Вами беседы в полёте, – медленно, как бы слегка нарезая слова и глядя на соседа в упор, проговорила Инга.